Нависшее напряжение разряжалось теперь с треском выстрелов, пламенем и клубами дыма. Пять или шесть десятков двенадцатифунтовых ядер было сброшено за борт с целью пробить днища шлюпок «Креолки». Со своих шлюпок, подтянутых к реям, стрелки с «Циклопа» открыли по нападающим убийственный огонь. Прекрасная подготовка привела к успеху: борта фрегата были очень быстро очищены. Убийственным огнем с палубы англичане добивали врагов, барахтающихся в воде…
Атака с кормы была отражена с таким же успехом. Хоуп огляделся. Ему вдруг показалось, что корабль двинулся, разворачиваясь носом вниз по течению реки. На носу кто-то перерезал якорный канат, и Хоуп инстинктивно вглядывался в окно, пытаясь разглядеть в темноте шпринг. Нервно скомандовав Блэкмору поднять паруса, он побежал к штурвалу, опасаясь, что в случае потери шпринга корабль может сесть на мель.
Впереди мятежники сумели не только перерезать якорный канат. Подведя шлюпку прямо под носовую фигуру фрегата, два или три десятка американцев под командой деятельного офицера сумели по снастям бушприта, делавшим доступ наверх сравнительно легким, пробраться на палубу. Завязалась рукопашная. Несколько мятежников хлопотали вокруг погонных орудий фрегата, стараясь развернуть их в сторону палубы.
Ситуация становилась критической, и Дево затребовал резерв Скелтона. Слыша доносящиеся сверху крики и стоны, Скелтон уже двинулся вперед, выводя свой отряд из стигийской тьмы палубы. Дринкуотер выхватил свой кортик и последовал за ним.
На форкастле французский офицер с приватира уже праздновал успех. Его люди развернули погонное орудие правого борта и готовились к выстрелу. Если фрегат не удастся взять, француз был намерен уничтожить его. Если бы только посадить его на мель да поджечь… Фрегат уже несет вниз по течению… А если произвести бортовой залп, то… Он приказал двоим оставшимся в шлюпке поднять на борт горючие материалы, и повернулся, чтобы после выстрела орудия повести своих людей в последнюю атаку за овладение верхней палубой. И тут перед ним словно из ниоткуда возник английский лейтенант, ведущий в бой свежий отряд. Лейтенант замахнулся, но прежде чем успел опустить клинок, француз нанес быстрый и смертоносный укол.
–
Перед ним возник худощавый юноша. Француз презрительно усмехнулся при виде игрушечного клинка, которым был вооружен его противник. Он взмахнул шпагой. Дринкуотер ожидал удара, но офицер просто встал в позицию. Несколько мгновений враги смотрели друг на друга. Опытный француз оценивал соперника. Потом сделал выпад. Кровь Скелтона разлилась по палубе. Офицер поскользнулся, когда Дринкуотер делал полуоборот, чтобы избежать клинка. Острие шпаги потерявшего равновесие противника поднялось и рассекло мичману скулу. Натаниэля в этот жуткий миг обуяло вдруг ледяное спокойствие: он предчувствовал победу, так как инстинкт фехтовальщика подсказал ему, что противник потерял равновесие. Но боль от раны вызвала в нем вспышку бешеной ярости. Дринкуотер ударил, вложив в выпад всю массу тела. Кортик рассек бицепс француза и вонзился ему в бок, проникая в правое легкое. Француз подался назад, запоздало стараясь восстановить равновесие, уронил шпагу. Кровь хлестала у него из раны.
Дринкуотер отбросил кортик и подхватил упавшую шпагу. Та словно прыгнула ему в руку, точка баланса оказалась как раз на уровне нижней фаланги указательного пальца. Издав ободряющий клич, Дринкуотер ринулся в бой за обладание палубой.
Все было кончено в двадцать минут. Шпринг остановил «Циклопа». Вскоре к Дринкуотеру, единственному оставшемуся на баке офицеру, присоединился Дево, и они вместе занялись разоружением пленных…
После потери якоря фрегат должен был лагом к течению поплыть вниз, но шпринг сработал как заведенный с кормы якорь, поскольку был пропущен через кормовой орудийный порт и прикреплен к якорному канату ниже места обреза. В таких обстоятельствах Хоуп получил возможность поставить марсели, и как только терраль наполнил их, якорный канат натянулся как струна.
Подошедший Дринкуотер отдал честь.
– Все пленные под охраной, сэр. Какие будут приказания?
Хоуп посмотрел за корму. Он видел всплески, где люди старались не утонуть, и натянувшийся шпринг, поднявшийся из воды. Подбежал Дево.
– Обрубите концы, удерживающие эти шлюпки, мистер Дево, а вы, Дринкуотер, перережьте шпринг. – Оба офицера умчались прочь. – Мистер Блэкмор!
– Сэр?
– Примите управление. Поставьте человека на русленя, а квартирмейстера к штурвалу. Скажите лотовому, чтобы сообщал глубину тихо. – Хоуп особенно выделил эти слова. Подошел Кин. – Предупредите всех на палубе, мистер Кин: ни единого звука. Ни единого, вы понимаете?
– Да, сэр.
Снова появился Дринкуотер.
– Шпринг перерезан, сэр, – отрапортовал он.
– Отлично, мистер, – Хоуп радостно потирал руки, как школьник, выкинувший удачную штуку. – Я собираюсь обрушиться на того малого, мистер Дринкуотер, – поделился он, указывая туда, где под покровом темноты скрывалась «Креолка». – Он ждет нас со своей абордажной партией на борту, а мы устроим ему сюрприз. А, парень? – Хоуп усмехнулся.
– Так точно, сэр!
– А теперь разыщи мистер Дево и передай ему, чтобы он отравил людей к пушкам правого борта, а марсовых наверх. Да, еще людей к брасам.
Дринкуотер умчался выполнять поручение.
Блэкмор позволял ветру и течению нести фрегат вниз, не сомневаясь, что ток воды будет лучшим движителем. Когда корабль оставил позади поросшие лесом косы, штурман внес поправки в курс. Дринкуотер получил приказ наблюдать за «Креолкой».
Мичман вглядывался в ночь. Перед глазами плясали круги. Он немного поднял взгляд над горизонтом, и тут же краем глаза заметил справа по борту более темное пятно. Натаниэль вскинул поношенную подзорную трубу. Это была «Креолка», причем стоящая на якоре!
Дринкуотер рысью отравился назад.
– Она в двух румбах справа по курсу, сэр, стоит на якоре!
– Отлично, мистер Дринкуотер. – Капитан повернулся к Блэкмору. – Румб вправо.
– Румб вправо, сэр, – отрепетовал штурман. – Полагаю, мы уже миновали бар…
– Прекрасно. Мистер Дринкуотер, завести канат на второй становой якорь!
«Циклоп» скользил к морю. «Креолка» была уже различима на фоне сереющего неба. Хоуп намеревался пройти у «Креолки» за кормой, дать залп и вывести из строя рулевое управление противника. Потом повернуть направо, и встать на якорь, повернувшись бортом к врагу. Якорь был последний, если не считать легкого верпа, и в этом заключался риск. Капитан разъяснил старшим офицерам свои намерения…
Дринкуотер выбрал двух боцманских помощников и под их руководством группа измученных матросов стала заводить восьмидюймовый канат в кольцо запасного якоря. Корабли быстро сближались.
– Пошевеливайтесь там, – прошипел мичман. Люди тупо посмотрели на него. Прошла, казалось, вечность, прежде чем канат был закреплен. Спеша назад с рапортом, Дринкуотеру пришлось проходить мимо пленников. В спешке их просто привязали к битенгам. Мичман подумал вдруг, что если эти парни закричат, преимущество внезапного подхода «Циклопа» будет утрачено. Тут ему пришла в голову идея. Он приказал согнать вниз всех пленников за исключением французского офицера, который лежал на палубе и стонал. Дринкуотер все еще сжимал в руке принадлежавшую ему шпагу. Юноша перерезал веревку, удерживающую пленника.
– Подъем, мистер! – приказал он.
–
Дринкуотер приставил острие шпаги к его горлу.
