речь идет об огромном расстоянии. Сумо явно думал о том же.
— Большое место для маленькой рыбки.
— Я знаю. Это плохо. Ты можешь идти на постоянной скорости, так что целого дня это не займет, но не отрывай глаз от эхолота. Мы ищем кое-что большое или необычное.
— Насколько большая эта твоя рыба?
— Она большая, Сумо. Размером примерно с затонувший корабль.
Вот. Он это сказал. А какого, собственно, черта дальше скрывать. «Морской дух» — маленькое судно, и до ближайшей цивилизации долгие мили пути. Этот секрет сохранить было невозможно, и так как Стрейкен не знал, как работает бортовое гидроакустическое оборудование, ему требовалась активная помощь Сумо. Кроме того, даже если ему и придется сказать остальным, что он ищет затонувшее судно, он все равно останется единственным человеком, который будет знать, что там на борту. Это он себе пообещал.
Глаза Сумо вспыхнули смесью веселья, понимания и жалости. Ясно, что он думал: у Стрейкена не больше шансов найти затонувший корабль, чем догнать рыбу-кролика. Сумо снова посмотрел на карту, щурясь и потирая голову. Затем он вдруг насупился, как бульдог, и постучал по центру начерченного на карте красного квадрата.
— Очень опасно. Очень сильное течение между этими рифами.
Стрейкен кивнул.
— Да, верно. Подходящее место для кораблекрушения.
В ответ на это Сумо лишь крякнул и открыл дроссель.
Стрейкен отметил это про себя как маленькую победу.
Карта показывала резкие перепады глубины в середине квадрата. Морское дно поднималось здесь в форме двух параллельных рифов. Они были триста метров в длину и шли перпендикулярно северному берегу Керкуллы-Кетам. А глубина между рифами варьировалась от восемнадцати метров до каких-то ничтожных пяти. Вокруг этой области глубина моря уходила на километр, так что течение в канале должно быть очень быстрым, усиливающимся в часы прилива и отлива. Кораблю тут затонуть — легче легкого. Любое судно, попавшее в шторм, могло, как щепку, бросить на торчавшие со всех сторон коралловые рифы.
Очевидно, что именно здесь Стрейкену придется проводить свои поиски. Столько всего было поставлено на карту, что никаких случайностей допустить он не мог. У него впереди было еще два полных дня, а воздуха должно было хватить на восемь погружений. Необходимо было провести скрупулезный поиск и обыскать еще и окружающее риф море.
— Откуда ты знаешь Пили? — Веселость исчезла с лица Сумо. Он развалился в своем кресле. Судя по глазам, ответ был ему очень важен.
— Я был другом его брата.
— Руни?
— Да. Руни.
Выражение лица Сумо явственно изменилось. Стрейкен, очевидно, был не единственным человеком, который больше любил старшего Паранга.
— Руни был хороший человек. Деньги, которые он делал… — Сумо взглянул на Стрейкена, чтобы проверить, что он понимает, о чем речь. — Он всегда делился с людьми из деревни.
Стрейкен кивнул.
— Был хорошим человеком? А он все еще не хороший человек?
Сумо включил автопилот, потом положил руку на плечо Стрейкена.
— А ты не знаешь?
— Нет. Что случилось? — Стрейкен почувствовал, что краснеет. Сейчас он услышит плохие новости.
Сумо посмотрел вниз на Пили в кубрике. Он ничего не мог услышать, но Сумо все равно понизил голос.
— Руни умер. Его убила полиция. Когда его арестовали, то били так сильно, что он глубоко заснул.
— Кома, что ли?
— Да, кома. Через неделю судья приказал докторам отключить его машину жизни.
Стрейкен почувствовал, что у него сжался желудок и подкосились ноги.
— Вот черт.
Он сел, удивленный силой своей реакции. Прошло уже около десяти лет с тех пор, как он видел Руни в последний раз, но помнил его лицо так же ясно, как будто это было вчера.
— Вот черт, — повторил он.
Еще сильнее, чем угрызения совести, его потрясла внезапно вспыхнувшая симпатия к Пили. Пили обожал своего старшего брата. Он лепил себя по образу и подобию Руни во всем. Он одевался так же, курил ту же марку сигарет, пил то же пиво, ездил на той же модели мотоцикла. Когда Руни расставался с девушкой, Пили пытался добиться ее расположения, чтобы ни в чем от него не отставать. Никто не переживает легко потерю брата, но Пили, наверное, воспринял это хуже, чем другие.
— Черт.
Одновременно с сожалением и симпатией Стрейкен почувствовал укол вины. Он мог во всех деталях восстановить в памяти те события. Жаркий вечер в Куала-Лумпуре. Битком набитый бар. Стрейкен вышел из бара позвонить Гамильтону. Через секунду в здание ворвалась полиция, которая вошла по пожарной лестнице. Стрейкен вернулся, но к этому моменту избиение уже началось. Удар за ударом, удар за ударом. Тогда он повернулся и убежал.
Стрейкен украдкой посмотрел в сторону кубрика. Шлеппи давал Пили и Кей Ти урок рыбалки. Он учил их, как забрасывать леску и разворачивать так, чтобы не зацепить крючком за утлегари. На пятнадцати узлах это было тяжелее, чем казалось. Пили выглядел очень сосредоточенно. Стрейкен всем сердцем сочувствовал ему. Надо будет как-нибудь выбрать подходящий момент и выразить ему соболезнования.
Поняв, что разговор окончен. Сумо крякнул и вернулся к управлению судном.
Через несколько минут Кей Ти присоединилась к ним на капитанском мостике. Позади стула Сумо был закругленный диванчик, и она бросила на него полотенца, потому что без них сидеть было бы очень горячо.
— Зачем мы плывем туда? Нырять лучше здесь.
Стрейкен вздохнул. Сейчас он еще раз поделится тайной, которую он с таким рвением хранил. И шансы, что реакция Кей Ти будет такая же сдержанная, как у Сумо, были невелики.
— Я ищу затонувшее судно.
— Ерунда какая.
— Да, ты совершенно права, это полная ерунда.
— Затонувшее судно? Ты серьезно?
Стрейкен оглядел яхту. Он похлопал Сумо по плечу, потом махнул Пили и Шлеппи, чтобы подошли к ним. Сейчас они были одной командой, и он должен был рассказать им все. В данный момент он хотел говорить о чем угодно, совершенно о чем угодно, только чтобы отвлечься от мыслей о Руни.
Сказать им имело смысл. Что, если он найдет его? Если корабль и вправду здесь, то будет невозможно спрятать его от них. Но он расскажет им не всю правду. Им необязательно знать, что он в бегах, и еще им не надо знать, что на дне может быть что-то ценное. Он не обязан произносить слово «наследство».
Его выслушали в полнейшем молчании.
Стрейкен смотрел на их лица, пока говорил. Трое улыбались, неуверенные в том, стоит ли ему верить. Четвертое лицо ничего не выражало.
38
Как только Стрейкен закончил свой рассказ, Шлеппи и Пили вернулись к рыбалке, оставив Стрейкена, Кей Ти и Сумо на капитанском мостике. Кей Ти протянула ему флакон крема от загара и повернулась спиной,
