еще не взял на себя никаких обязательств. Он еще не сказал главного, того, что ей нужно было услышать.
— Кто сказал, что я вообще в кого-то влюблена? — задала она вопрос.
— Катя? Так как я и «тот» парень — одно и то же, твой вопрос вообще, кажется, не к месту.
— Ты уклоняешься от темы.
Она кивнула.
— Конечно.
— Но ты влюблена в одного из нас, не так ли?
— Попробуй выясни это.
— Попробовать выяснить? — повторил он не понимая.
— Спроси меня что-нибудь, а если не можешь произнести, то я одолжу тебе кусок бумаги.
Внезапно глаза Росса загорелись, и он одарил ее ослепительной улыбкой.
— Ах, вот оно что, — сказал он, кивая в знак того, что понял. Он сел рядом с ней на скамейку и взял ее руку в свою. Дрожь предвосхищения пробежала по ее спине.
— Ты выйдешь за меня замуж, Катя Стюарт? — торжественного спросил он.
— За которого?
— За обоих.
— Это — двоемужество.
— Но не в этом случае.
— Тогда да, я выйду за тебя замуж, за вас двоих.
— Все это становится достаточно запутанным, не так ли? — сказал он и поцеловал ее. Его губы сначала были теплыми и нежными, затем голодными и требовательными.
— Когда ты делаешь это, то все становится ясным.
— Тогда, должно быть, я делаю что-то не так. Я предполагал, что от моих поцелуев у тебя закружится голова.
— Попробуй еще раз, — предложила она.
Когда они в течение десяти минут пробовали раз за разом, она осторожно оттолкнула его и прошептала ему в ухо:
— Я хочу посмотреть, может быть, твой романтический двойник умеет делать что-нибудь более оригинальное, чем ты.
— Нет, ничего подобного, — с уверенностью сказал Росс.
— Как ты можешь быть уверен в этом? — подразнила его она. — Может быть, ты увидишь сам себя.
— Я не думаю так. Если хочешь знать мое мнение, мужчины всегда только говорят.
— Но это такой прекрасный разговор, — сказала она, когда они уходили, держась за руки.
Некоторое время спустя они сидели перед ярко горящим камином в квартире Росса. Он изучал довольное, ленивое выражение ее лица.
— Скажи правду, Катя. В кого из нас ты влюблена?
— В тебя, я думаю, — сказала она со вздохом.
— Ты думаешь, — с негодованием произнес он, — ты собираешься выйти за меня замуж, но только думаешь, что влюблена в меня.
— Но я действительно люблю тебя, — с уверенностью сказала она. — Я люблю тебя во всей твоей обыденной жизни, с твоим юмором, привычками. Ты намного отличаешься от того, что я ожидала. Я думала, что все те вещи, которыми мы занимались последние два месяца надоедят тебе, и ты вернешься к своему обычному беззаботному существованию.
— Нет, — сказал он. — Помни, что я читал все твои письма о полетах из одного места земного шара в другое, об игре в шпионов. Я думаю, что самое главное заключалось в том, что ты сама думала, будто обыденные вещи утомляют тебя.
Она поразмыслила над тем, что он сказал, и поняла, что в этом есть какая-то правда.
— Ну вот, ты опять читаешь мои мысли, — сказала она, нервно барабаня пальцами.
— Мне нет нужды читать твои мысли. Я просто прочитал это между строк. Твои письма так много рассказали мне о тебе, — ответил он, и она уловила грустную нотку в его голосе. — Иногда я задавал себе вопрос, уж не имею ли я дело с раздвоенной личностью. Почему ты не поделилась всеми теми мечтами со мной? Как получилось, что ты смогла написать их только тому человеку, которого ты думала, что не знаешь?
— Сначала я боялась, что ты будешь смеяться над тем, что старая приземленная Катя хочет сделать все эти сумасшедшие вещи. Затем, когда я увидела, насколько я нравлюсь тебе такая, как есть, я боялась, что это оттолкнет тебя, что ты никогда не захочешь разделить все твои мечты со мной.
— Любимая Катя, какая-то часть меня так же, как и ты, любит приключения, а если бы этого и не было, то я все равно захотел бы разделить все твои мечты. Если ты, например, хочешь подняться на гору, мы сделаем это, даже если у меня боязнь высоты. Я уже помог превратиться тебе в детектива, не так ли? Мы можем сделать реальностью все твои мечты.
— Спасибо, — просто сказала она с сиянием в глазах. — Ты даже не можешь представить себе, как много значит для меня то, что ты сказал это. Даже если мы никуда не поедем и не совершим чего-нибудь из ряда вон выходящего, я буду всегда любить тебя просто за то, что ты предложил мне это.
— Это было больше, чем просто предложение. Мы сделаем это, — пообещал он. — Хотя остались вещи, о которых мы не говорили.
— Какие?
— Ты хочешь продолжать работать?
— Конечно. Разве ты не хочешь этого?
— С точки зрения твоего босса, очень хочу.
— А как мой будущий муж?
— Я хочу, чтобы ты делала то, что приносит тебе радость.
— Я не понимаю.
— Когда ты была замужем, Паул не хотел, чтобы ты работала?
— Да.
— Что делало саму идею работы более привлекательной.
— Я начинаю понимать. Ты пытаешься сказать, что это было еще одним моим проявлением недовольства.
— Нет, я спрашиваю, так ли это. Если ты хочешь работать, прекрасно. Если ты хочешь работать со мной, это еще лучше. Но тебе не надо больше ничего доказывать, ни себе, ни мне.
— Я хочу работать. Мне нравится принимать участие в твоей жизни, и я люблю развивать свой ум. Может быть, потом, когда мы…
Теперь он уже улыбался, его глаза сверкали, как янтарь.
— Когда мы что?
— Мы еще не говорили об этом. Ты хочешь детей?
— У нас есть Лиза.
— Но она не твоя.
— Я буду относиться к ней, как к своему ребенку. Я, может быть, не заменю для нее Паула, но я уже полюбил ее так, как отец может любить своего ребенка.
— Тогда ты не хочешь малыша? — в ее голосе чувствовалось разочарование.
— О, любимая моя, — нежно произнес он, и его губы легко коснулись ее. — Конечно, хочу. Я не могу представить чего-нибудь более прекрасного, чем наш ребенок.
— Правда, ребенок не позволит нам отправиться во все те приключения, которые твоя вторая часть пообещала мне, по крайней мере, какое-то время.
— Ты против этого?
— У меня есть какое-то постоянное ощущение, что сафари и поход по горным кручам привлекают меня сильнее, чем реальность жизни.
— Слава Богу, — сказал он со вздохом облегчения.
