– Кто, ты говоришь, самый крупный кредитор Эллиота?
– «Льюис и Фремлин», – уверенно сказал Луи. – Каждой своей девке Эллиот дарил какую-нибудь драгоценность. Последней досталось кольцо с бриллиантом и рубином, которое стоило целое состояние.
Кендрик нашел в телефонной книге и набрал номер самого дорогого ювелирного магазина города. Он попросил соединить его с мистером Фремлином, старшим партнером совладельцев фирмы, таким же гомосексуалистом, как и сам Кендрик.
– Сидней, дорогой мой, обожающий тебя Клод, – заговорил он. – Как я? О, борюсь, еле свожу концы с концами. – Он захихикал. – А ты? Я рад. – И после паузы: – Сидней, по секрету, тебе должен Дон Эллиот? Должен? Я так и думал. Он меня беспокоит, мне тоже должен, да и другим. Я послал сегодня утром Луи поговорить с ним, а ты знаешь, насколько я тактичен, и тот пытался получить у Дона чек, но Эллиот обошелся с ним очень грубо, и у нас создалось впечатление, что он не в состоянии заплатить. Ужасно, правда? Разумеется, бедный малый теперь без работы, но я думал, у него есть деньги. А много он тебе должен? – Клод выслушал, поднял брови и легко присвистнул. – Пятьдесят тысяч! Это большие деньги. Я тоже погорел, хотя всего на пять. – Он послушал опять. – Знаешь, я бы поторопился на твоем месте. Думаю, Эллиот сейчас немного стоит. Слушай, говорят, у него не было ни одной девушки с тех пор, как он стал инвалидом. Ужасно, ужасно печально! – И, заканчивая разговор: – Да, мы должны встретиться с тобой как-нибудь, обязательно. До свидания, мой дорогой! До встречи!
Когда Клод повесил трубку, Луи задумчиво произнес:
– Ну, теперь начнется!
– Не будем терять времени. Счета Эллиота на продукты, вино и портного тоже должны быть внушительными. – Кендрик надел парик. – Пожалуй, стоит шепнуть и им словечко. – И он снова потянулся к телефону.
Тойо, шофер Эллиота, встретил Уистона Экланда в аэропорту и отвез на виллу. Приземистый толстяк, ведущий антиквар Майами, прилетел в Парадиз-Сити на собственном само– лете по срочному вызову Эллиота.
Эллиот наблюдал за ничего не выражающим лицом Экланда, когда тот рассматривал Шагала. Наконец тот закончил осмотр и отвернулся от картины.
– Это может быть Эмиль Хоури, но, совершенно очевидно, не Шагал, – сказал наконец Экланд. – Хорошая подделка, надеюсь, она не стоила вам слишком дорого, мистер Эллиот.
– Сто тысяч! – прохрипел потрясенный Эллиот. – Вы уверены, что это не Шагал?
– Абсолютной уверенности у меня нет, но это мое мнение, – спокойно ответил антиквар. – Это вам продал Кендрик?
– Да, он.
– Кендрик не так хорошо разбирается в этом виде искусства, как он считает, его могли провести. Даже эксперты живописи обманывались на Хоури, но я специально изучал Шагала и уверен, что это не он, или почти уверен.
По лбу Эллиота струился холодный пот.
– А нефрит? Только не говорите, что это тоже подделка!
– О, нет! Прекрасная коллекция, могу предложить за нее двадцать тысяч.
– А сколько дадите за Шагала?
– Его я не возьму. Эта картина может внести путаницу и недоразумения в деловом мире.
– А остальное?
– Ничего стоящего. Но если хотите избавиться от всего этого, я дам десять тысяч. Сожалею, что предлагаю так мало, но все это чисто декоративные, не имеющие большой стоимости вещи.
Эллиот задумался, потом пожал плечами.
– Ладно, давайте чек на тридцать тысяч и забирайте.
Экланд подписал чек и уехал, а Эллиот задумался. Может быть, Клод действительно не знал, что Шагал подделка? Подумав еще некоторое время, он позвонил в галерею Кендрика.
Ответил Луи.
– Дай мне Клода, – сказал Эллиот.
– Мистер Эллиот?
– Да, это я.
– Один маленький момент…
Кендрик снял трубку.
– Если хочешь взять Шагала, я согласен, – сказал Эллиот.
– Мой милый мальчик, какой сюрприз! Луи сказал, что вы сердитесь на меня, – ответил Кендрик, удивленный звонком.
– Не будем об этом. Что даешь за Шагала, прежде чем я предложу его Экланду?
– Экланду? Не делайте этого, дорогой! Он ничего вам не даст, да еще, вероятно, скажет, что это подделка. Опасный человек!
– Так сколько?
– Я возьму его на комиссию, могу за ним сейчас заехать.
– Мне деньги нужны немедленно, я же говорил, так сколько?
– Тридцать тысяч.
– Но я платил тебе сто!
– Знаю, но теперь другое время.
– Ладно, бери за сорок пять. Чек сразу.
– Сорок, дорогой, больше не могу.
– Пошли Луи с чеком, и пусть забирает.
Эллиот повесил трубку.
Кендрик улыбнулся Луи:
– Бедный дорогой дурачок продал мне Шагала за сорок тысяч. Вообрази! Эта глупая миссис Ван Джонсон просто умирает по Шагалу. Если я не получу с нее сто тысяч, съем свой парик!
– Смотри, Клод, – предупредил Луи. – Она может проверить.
– Разумеется, и не подумает, так же, как и Эллиот. – Кендрик расплылся в довольной улыбке. – Мое слово для них – закон!
К трем часам дня Эллиот имел семьдесят тысяч наличными. Он погасил чеки Экланда и Кендрика в другом банке, чтобы деньги не забрали в счет долга.
Заперев деньги в сейф, он почувствовал некоторое облегчение. Можно теперь заплатить прислуге и еще несколько месяцев вести прежний образ жизни. В первый раз за прошедшие недели он немного успокоился. И тут раздался телефонный звонок.
Нахмурившись, Эллиот снял трубку. Это звонил Ларри Кауфман, агент по продаже автомобилей.
– Мистер Эллиот, – голос агента звучал почти враждебно, – уплатите за «роллс». Фирма настаивает. Вы пользуетесь автомобилем уже два месяца.
Эллиот задумался, но ненадолго. У него есть еще «альфа», за которую он полностью расплатился, так с какой стати выкладывать тридцать тысяч за «роллс», который ему не так уж и нужен. Сейчас придется беречь каждый доллар.
– Можете забрать его обратно, Ларри, он мне не подходит.
– Как это? – недовольно спросил Кауфман.
– Я уже сказал.
– Но я теперь не могу его взять обратно просто так. Теперь это уже подержанный автомобиль!
– Ну и заберите его как подержанный. Сколько с меня?
– Вы серьезно, мистер Эллиот?
– Сколько?
– Много не возьму и постараюсь продать его поскорее. С вас три тысячи.
– Ты считаешь это немного, три тысячи?
– Да, и вы это знаете, мистер Эллиот.
– Ладно, приезжайте, забирайте его, я приготовлю чек.
