бывает.
– Ну, раз не хочешь меня, то позволь купить тебе подарок. Например, золотые серьги.
– Это очень дорого, удовлетворюсь букетом. Что собираешься делать?
– Жить. Знаешь, я простил Владу. Правда, правда. В сущности, я сам виноват. Ей было трудно со мной, но этот урок для меня не пропал даром.
– Ладно, пойду. Не провожай, лучше отдохни.
Арина настояла, чтобы он лег на диван, накрыла его пледом и вышла на крыльцо. Пошарила в карманах: варежки оставила в прихожей. Она открыла дверь, вошла на цыпочках, чтоб не потревожить Боба, взяла со стола варежки и…
– Все обошлось, что ты психуешь? – голос Ольги.
– Как ты могла кинуть там мою зажигалку? – свирепо пыхтел Боб.
– Ты сказал, зажигалка Эрнста лежит на столе, а там было две похожих, – оправдывалась Оля. – Ты же должен был украсть у него нож.
– Не удалось! Не в карман же ему лезть! Я взял похожий нож в кухне и увидел, как он кинул зажигалку на стол, но забыл, что и моя лежит там же.
– В таком случае, нечего на меня наезжать. Если берешься за опасное дело, надо выполнять его точно, без сбоев. Мне показалось, я взяла его зажигалку.
– Показалось! – взвился Боб. – Не трогала бы, раз не была уверена. Зажигалка меня чуть не погубила.
– Тебя чуть не погубил мундштук! Как он мог вывалиться?
– Черт его знает, – снизил он тон. – Я думал, мне каюк.
– Спасибо скажи нашей врачихе. Это же она заметила, что зажигалки не было в мансарде.
– Уже сказал, – огрызнулся Боб.
– Слышала. Даже жизнь свою предлагал бросить к ее тощим ногам!
Арину шок едва не свалил с ног, она попятилась назад и задела пуфик, тот поехал по паркету, издав скрип, затем упал набок. От потрясения Арина не сразу увидела Боба, который вышел в прихожую:
– Ты?!! Ты не ушла?!
– Варежки забыла… – пролепетала она и кинулась к двери.
Очевидно, опасность придает человеку скорость и силу, но не ей. Боб очутился у двери раньше, перекрыл выход, упер ладонь в стену. Он молчал, молчала и Арина. В его глазах она прочла нерешительность, страх, лихорадочный поиск. Да, он думал, что с ней теперь делать.
– Выпусти меня, Боб, – спокойно сказала Арина.
– Если ты ее выпустишь, мы оба сядем, – проскрипела Оля. – Надолго сядем.
– Почему ты не ушла? – произнес Боб отчаянно и закричал, ударив ладонью по стене: – Почему ты не ушла?!
– Значит, это вы… – протянула Арина, понимая, что ей отсюда не уйти, разве что произойдет чудо. А кто еще мог так великолепно подготовиться – подобрать грохочущую музыку, свободно передвигаться, отнять у всех мобилы, провод перерезать… – А как же кровь на хитоне Влады?
– Кровь? – переспросила Оля. – Я выпачкала ее хитон и спрятала его в сумку, когда подбросила зажигалку.
– Значит, это ты заперла нас с Зайчонком в мансарде?
– Вы с Зайчонком так топали босыми ногами, что даже мы услышали, – сказала Ольга. Ну и самообладание у нее – дьявольское, как и красота. – Подглядывать и подслушивать, Арина, подло.
– Кто б говорил о подлости, – промямлила Арина, которой не хватало воздуха от страха. – Но почему Жанна? Что она вам сделала?
– Нос совала, – зло бросил Боб. – Да не в ней дело. В моей жене! Она решила развестись со мной. Естественно, я должен был покинуть этот дом. А как мне жить? Где? У родителей в двухкомнатной конуре?
– Но имущество супругов делится пополам…
– Она ничего делить не собиралась, – с жаром возразил он. – Дом ее, бизнес ее, даже машина, на которой я езжу, принадлежит ей! А знаешь, как она поступала? Нет, не покупала сама, а якобы папа ей дарил. Подарки не делятся. К тому же она способна купить любой суд! А я последние лет пять не работал. Ну, не нашлось для меня дела в этом убогом городе! Что прикажешь мне говорить в суде? Что я у собственной жены альфонс? Я ненавидел ее, да, ненавидел! Из-за нее мне пришлось остаться здесь, а потом и вовсе сидеть без дела.
– Но Жанна-то при чем? – напомнила Арина.
– Эта тварь науськивала Владку, доносила о моих слабостях. Я просил ее не делать резких движений, она не вняла. Жанна мне угрожала: расскажу про тебя и Ольгу, если вы не прекратите разврат! Змея. И вдруг моя жена объявила: развод, я выхожу за Эрнста. Это еще она не знала об Ольге! Хорошо, сказал я, подчиняюсь. Да мне убить ее хотелось! Но, убив жену, я сразу стал бы подозреваемым. Жанка навела бы на меня следаков. Я нашел другой способ рассчитаться и с Владой, и с Жанкой… Да, я придумал подставить Эрнста и жену. Эрнст – друг, а подлез к моей Владке. Я мечтал их засадить надолго… чтоб сгнили там…
– Тебе это удалось, – сказала Арина, кусая губы.
– С твоей помощью, – вдруг улыбнулся он. И начал наступать на нее, она пятилась назад, не зная, что он замыслил. – Арина, ты – сообщница. На суде я заявлю, что ты помогала нам. Как тебе такой вариант?
– А что я получу взамен молчания? – пошла она на хитрость.
– Все, что скажешь, – глаза его торжествующе заблестели, он чувствовал, что Арина идет на сговор. – Деньги получишь. Теперь у меня никто их не отнимет…
– Не верь ей, Боб, – отрезвила его Оля. – Она лжет и продаст нас даром.
Боб остановился, собственно, и Арине отступать было некуда, она уперлась спиной в стену. Внезапно его ладонь легла ей на нос и рот, вдобавок он придавил ее своим телом. Арина отбивалась, но в состоянии паники, когда понимаешь, что твоей жизни пришел конец, такой нелепый, такой глупый и пошлый, – это бесплодные усилия. Сквозь туман – уходило сознание – она расслышала крики:
– Стоять! Руки! Стоять!
Получив порцию воздуха, но не соображая, что произошло, Арина осела вниз. Потом она очутилась на улице, затем ее усадили в машину.
– Как вы? – заботливо спросил Зобов.
– Нормально, – прохрипела Арина. – Откуда вы взялись?
– С улицы. Мы прослушивали дом. Знаете, Арина, в такой истории, где нет полной уверенности, что не появится еще парочки убийц, надо все подвергать сомнению, чтобы не ошибиться. Мы записали ваш разговор с Бобриковым, потом ворвались…
И говорил, говорил… А ей было уже все безразлично. Арину привезли домой, на ступеньках сидел Марк.
– Коврик свяжи и положи у двери, – сказал он хмуро. – Мне как раз на нем самое место. Где тебя носило два часа?
– Марк, я дура, – всхлипнула Арина, присев рядом. – Что ты во мне нашел?
– Именно дурочку и нашел, – притянул он ее к себе. – Ну-ну, не реви. Ты опять куда-то влезла?
– Не спрашивай, Марк. Сегодня не спрашивай. Одно скажу: больше с моей стороны никаких инициатив не будет. Работа – дом, дом – работа.
– А я?
– И ты, само собой.
Она прижалась к нему теснее, наконец ощутив, что она живет и любит. Жизнь – вот какой бесценный подарок ей сделала судьба в рождественскую неделю.
