— Это твой друг. Почему меня должно это смущать? Не мое дело, сколько лет твоим поклонникам, если ты с ними счастлива. Кажется, на этот раз ты нашла того, кто заставит твои глаза заблестеть. Ты слишком долго была одна. Мы с Джерри даже волновались.
— Не надо за меня волноваться. Я могу сама о себе позаботиться.
— Конечно. Но почему? Ты живая, красивая женщина. Тебе необходим кто-то, кто разберется в этом и будет соответственно относиться к тебе. Нет причин, чтобы ты была одна.
— Я не одна, — ответила Джессика. — У меня есть работа. Мои друзья.
— Это не одно и то же, и ты это прекрасно понимаешь, — возразила Сэлли.
— Может быть, нет, но я не уверена, что Кевин — это ответ.
— Если выражение глаз, появляющееся при каждом упоминании его имени, что-то значит, то он — ответ, — заметила Сэлли. — Ну, скажи мне, из-за чего вы поссорились?
Джессика вкратце изложила их спор, объясняя свою первую реакцию на присутствие здесь сегодня Кевина.
— Теперь я поняла, какая я была дура. Почему я должна отказываться от того, что мне дорого, из-за какой-то Мелани Уингейт? Всем известно, что она завистливая сплетница. Неудивительно, что Кевин был возмущен. Я практически обвинила его в том, что он портит мою репутацию своим присутствием.
— Если мужчина тебя любит, вы сможете все уладить.
— Я надеюсь, — сказала Джессика с жаром, чувствуя, что сейчас заплачет. Она отвернулась, чтобы никто не увидел слезы на ее глазах, но Сэлли была слишком наблюдательна.
— Милая, что с тобой? Ты чего-то не договариваешь?
Она кивнула. Потом, глубоко вздохнув, сказала:
— У нас будет ребенок!
Сначала Сэлли посмотрела на нее с недоверием, но потом сразу ее лицо засияло от радости. Она обхватила Джессику руками и крепко прижала к себе, а слезы ручьями потекли из, ее глаз.
— О, Джесс, это прекрасно! Когда? Когда ты узнала? Еще кто-нибудь знает? Может быть, ты сядешь?
— Я вполне могу постоять, — сказала Джессика, смеясь над тем, как Сэлли притащила ей кухонный стул и насильно усадила ее. — Никто не знает. И, — добавила она предупреждающе, — я не хочу, чтобы кто-нибудь еще знал. Пока. Пока я не решу, что делать.
— О чем ты, что ты собираешься делать? Ты не думаешь о… — говорила она почти с ужасом.
— Нет, я не собираюсь делать аборт. Я хочу ребенка. Я просто не знаю, скажу ли Кевину.
— Ты хочешь сказать, что он не знает? — чуть не взвизгнула Сэлли. — Джессика Уоррен, ты в своем уме? Этот человек — отец твоего ребенка, и ты ему ничего не сказала?
— Я сама только что узнала, — пробормотала Джессика, оправдываясь.
— Милая, он уже в ярости от того, что ты практически сказала ему, что он недостоин быть с тобой вместе на людях. Как, ты думаешь, он прореагирует, когда узнает, что ты от него скрываешь такое?
— Он лопнет от злости, — грустно согласилась она.
— Не думаешь ли ты в таком случае отправиться искать его? Тебе лучше расхлебать всю эту кашу, которую ты тут заварила, прямо сейчас, пока ты его не упустила.
— Я тоже так считаю.
— Я знаю, — сказала Сэлли с уверенностью. — Беги.
— Я не могу просто так уйти, — возразила Джессика. — Вы с Джерри потратили столько сил на этот праздник. Как я могу взять и уйти в самый разгар?
— Я научу тебя как, — сказала Сэлли и повела ее ко входной двери. — Просто иди. Я объясню всем, что у тебя мигрень. Все эти люди понимают, что сорокалетие — всегда головная боль.
— Ты чудо, — сказала Джессика, крепко обнимая Сэлли. — Какое счастье, что ты моя подруга.
— Навсегда, — сказала Сэлли искренне. — И, Джесс…
— Да?
— Я думаю, твоя новость потрясающая… несмотря ни на что.
Джессика ответила ей сияющей улыбкой:
— Я должна признаться, мне самой она кажется просто чудесной. — И она пошла к машине, нашептывая про себя — Надеюсь, Кевин будет тоже так считать.
Глава одиннадцатая
К сожалению, ей не удалось найти Кевина и все рассказать. Придя домой, она остановилась около его квартиры, но на стук никто не открыл. Она звонила ему по телефону всю ночь, но никто не отвечал, даже автоответчик. К утру она была в таком отчаянии, что даже один только звук его глубокого, чувственного голоса на этой бездушной штуковине мог бы облегчить ее страдания.
Что с ним случилось? Может быть, он прямо отправился в объятия другой женщины? Например, Бэрри? Нет! Ей надо перестать так думать, если она собирается когда-нибудь научиться верить. Но если он не с Бэрри, то где?
А что если он попал в катастрофу? Зная, как он всегда водил свой «порше», не обращая внимания на ограничения скорости, что ей было думать? Вчера, когда он был такой злой, он наверняка ехал, как маньяк. Она представляла себе машину, разбитую всмятку, с Кевином внутри. От этого у нее еще сильнее сдавило горло.
В восемь тридцать она начала звонить в «Баронет», набирая номер каждые пять минут, пока наконец в девять утра ей не ответили.
Силясь говорить сдержанным, без паники, голосом, она спокойно сказала:
— Кевина Лоуренса, пожалуйста.
— Мистера Лоуренса нет, — ответивший голос звучал безразлично, помощи от него ждать не следовало.
Раздраженная Джессика коротко спросила:
— Когда он будет?
Монотонный, лишенный всякого интереса, женский голос ответил:
— Трудно сказать.
— Послушайте, мне очень важно его поймать. Вы не знаете, где я бы смогла его найти?
— Нет.
Рассерженная Джессика спросила казуистически:
— А вы можете передать ему, чтобы он позвонил Джессике Уоррен? Это срочно.
Швырнув трубку, она села, уставившись в аппарат, как будто она могла заставить Кевина позвонить. Нескончаемая тишина делала ее усилия бесплодными. Наконец не в состоянии больше ждать, она включила свой автоответчик и снова спустилась вниз в квартиру Кевина. Утренняя газета все еще лежала на полу перед дверью, за которой не было слышно никаких признаков жизни. На ее стук никто так и не ответил.
Вернувшись наверх, она неохотно приготовила яйцо и тосты, потом отставила тарелку, пока все не остыло и стало несъедобным. Только мысль о ребенке принудила ее съесть хоть несколько кусочков. Их ребенок не сможет как следует вырасти на витаминах в таблетках, шампанском и кофе, чем практически она питалась последние двадцать четыре часа. Она не ела нормальной пищи с завтрака предыдущего дня. И не спала. Она могла себе представить, какую лекцию прочел бы доктор Мак Кейб, если бы узнал, как она обращается с собой на этой критической стадии беременности. Она откусила еще пару раз тост и отставила его.
Джессика вернулась в кабинет и свернулась калачиком на диване, напряженно держа руку около телефона. Почему он до сих пор не позвонил? Каким бы сумасшедшим он ни был, он, наверняка, не проигнорировал бы такое срочное сообщение. Память об их злом обмене любезностями вспыхнула в ее голове. Она снова и снова проигрывала разные слова, жалея, что нельзя ничего изменить. Она должна только постараться восстановить причиненный ими ущерб.
Днем она снова позвонила в «Баронет» и поговорила с другой секретаршей, которая сказала, что,
