На другой день Андрей взял зонт с собой, отправляясь на работу. Вечером Варя поинтересовалась, обменяли ли ему прокупку, и тот ответил, что да. На свой день рождения, как и полагается, с утра, она получила в подарок этот самый зонтик, под которым сейчас пряталась от дождя. Он был куда более дешевым, чем тот, клетчатый. Но это ее не расстроило.
Дождь припустил не на шутку. Варя жалась к стене, прикрываясь зонтиком от холодных струй воды, бегущих с карниза. В голове у нее была полная сумятица. Она ничего не понимала. «Я ведь не рехнулась, следователь точно мне сказал, какой был зонт у той женщины… Именно такой, какой Андрей хотел мне подарить. Это что – опять маскировка с ее стороны? Подделка под меня? Но у меня как раз не было такого зонта! Что же это? На этот раз не годится объяснение, что ей меня описали… Кто бы меня там не описывал, он не мог описать вещи, которой я никогда не имела! От которой я отказалась сразу же, и та была возвращена в магазин! Я даже в руки ее не взяла! Так в чем же дело?» Здравый смысл подсказывал считать это совпадением. Но Варя сейчас была слишком далека от того, чтобы подчиняться здравому смыслу. Она была растеряна настолько, что боялась отлепиться от стены и сделать хоть шаг. А между тем у ее ног, во впадине асфальта, быстро набиралась лужа, и туфли постепенно промокали.
«Это необъяснимо, – она вздрогнула – капля дождя сбежала по куполу зонта и упала ей на спину. Она выровняла зонт. – Я не могу этого понять. Откуда она знала? Они знали, надо говорить „они“, ведь она действовала по чьей-то указке. Значит, именно меня хотели подставить… Именно в этом случае – с Лизой. Но почему? Я и общаться-то с ней начала только что. Виделись два раза. Можно было выбрать кого угодно из ее знакомых, а выбрали меня… Неужели эта смерть тоже как-то связана с Андреем? Иначе, при чем тут я? Скорее, он… Он работал с ней вместе, он был ее подчиненным… Выясняется, что он знал ее целых три года! Та сказал Николай! И то, что я об этом ничего не знала, даже имени ее не слышала, уже говорит о том, что между ними была какая-то связь… Значит, одно связано с другим? Меня явно подставляют только потому, что я была его женой… А дела расследуют разные люди. Так они никогда ничего не найдут!»
Дождь встал перед ней плотной стеною. Прохожих становилось все меньше – многие предпочитали переждать этот ливень под крышей. Варя взглянула на часы – половина первого. «На работе меня потеряли, – вяло подумала она. – Ну и пусть. Надо позвонить и сказать, что я заболела. Я в самом деле, плохо себя чувствую. Может быть, это и правда кончится больницей. Зонтик, линзы, Андрей, эта стервозная проститутка… И чего она плакала, не понимаю. А может, мне показалось. Заплачет такая, как же!» Ей теперь казалось, что она виделась с Ниной очень давно. Во всяком случае, не этим утром.
Она так и не пошла на работу. Любые обязательства теперь казались ей пустячными – это произошло мгновенно, в тот самый миг, когда ее толкнул прохожий. Этот толчок, казалось, выпихнул ее из привычной жизни. Теперь ей было смешно думать, что все последнее время она вставала по утрам, красилась, одевалась, завтракала с Андреем, шла на работу и даже получала от всего этого удовлетворение. «Нужно было не зацикливаться на этом, а посмотреть, что творится рядом со мной, – она шла, ступая прямо в лужи и не замечая этого. Ноги промокли до щиколоток, но ей было все равно. Она шла не торопясь, как будто стояла великолепная погода. По зонтику яростно барабанил дождь. – Что-то творилось рядом со мной, а я, слепая тетеря, ничего не понимала, не замечала. Только в последнее время опомнилась – когда Андрей совсем перестал со мной разговаривать. Клетчатый зонтик! Смешно! Казалось бы, пустяк… Но это в то же время, страшно. Страшно, что кто-то знал обо мне даже такую деталь – а я-то о ней забыла! От кого эти люди могли узнать о зонтике?» Ответ пришел сам собой – она даже не сомневалась в его правильности: «Только от самого Андрея. Только он мог знать об этом. Я даже Кристине не говорила. Даже маме. Никому. Это была мелочь. Разве будешь рассказывать о каждом товаре, который тебе не понравился, и ты попросила его обменять… Это знали двое – я и он. Он меня предал».
Последнее слово ее слегка отрезвило. Она очнулась у входа в метро. Стеклянные двери были неподвижны – никто из них не выходил. Варя шагнула на ступени, сложила зонтик, зашла вовнутрь. Там было многолюдно, как всегда во время дождя. Все, кто спешил выйти на улицу, вдруг обнаружили, что у них есть свободное время, и они могут его провести в переходе. У бетонной стены старалась девочка-скрипачка – у нее оказалась огромная аудитория. Люди слушали заунывную мелодию и время от времени кидали девочке монетки. Варя открыла кошелек и тоже положила монетку в футляр от скрипки. Она сделала это автоматически, вовсе не потому, что ей понравилась музыка. Она ее даже не расслышала.
Варя лежала на диване, поставив рядом телефон. Она перенесла его сюда из коридора, на случай, если кто-то позвонит – чтобы не пришлось вставать. Она не могла лишний раз пошевелиться – у нее невыносимо болела голова. То ли она простудилась под холодным дождем, то ли волнения последних дней подкосили ее – сейчас она чувствовала себя просто ужасно. Кошки, вдоволь набесившись, притихли и забрались к ней в ноги. Они подумала, что у них наверняка, опять пустая миска. Но встать и проверить это не смогла. Варя даже улыбнулась – такой смешной и странной показалась ей эта слабость. «Почти никогда не болела, разве что насморк мучил… И вот вам. Ну что ж, может быть, лучше не сопротивляться. Пусть все будет, как будет. Нарочно не буду лечиться, если у меня что-то серьезное. Я больше так не могу! Не могу, не хочу так жить!»
Но даже эта внутрення истерика не заставила ее повернуть головы. Она только чуть скосила глаза, чтобы видеть пришпиленную над диваном фотогазету. Поблекшие от времени цветные фотографии не слишком высокого качества. Счастливые лица, застолье, танцующие пары. Все это казалось ей каким-то фарсом – глупым, никому не нужным. Один из гостей, один их тех людей, чьи лица сейчас были обращены к ней со стены, ненавидел ее так, что не жалел своего времени и чуть не каждый вечер донимал ее по телефону. Ее, Кристину, Виталия… Она устало пробежала взглядом по этим лицам и закрыла глаза. Она поняла, что не хочет больше ничего знать.
Один раз ей позвонили с работы. Когда Варя объясняла, почему не пришла сегодня, ее голос был таким слабым и усталым, что это было самое лучшее оправдание. С ней говорил сам директор. Он расспросил, что именно ее беспокоит, и пообещал оформить ее отсутствие не как прогул, а как отгул. Варя поблагодарила его, не испытывая при этом никакой благодарности. И провалилась в какое-то странное оцепенение, которое не было сном. Она слышала, как возятся в ногах кошки, как стучит по подоконнику дождь, как у соседей за стеной заработал телевизор. И все-таки не могла пошевелиться.
Вечером, в то время, когда Варя обычно возвращалась с работы, ей позвонила Кристина.
– Слава-те господи, ты дома! Ко мне вчера вечером менты приезжали…
– Знаю, – откликнулась та.
Кристина встревожилась:
– Что у тебя с голосом? Ты что – плачешь?
– Вовсе нет. Просто лежу.
– Ты заболела? Понятно, это потому, что опять таскалась к следователю? – В голосе Кристины зазвенели возмущенные нотки: – Что он к тебе прицепился, занимался бы лучше своим делом и ловил убийцу! Чего он от тебя хотел? Мои пацаны стояли железно, сделали тебе классное алиби! Сказали, что ты играла с ними с «Монополию». Не знаю, поверили им или нет, ведь Ваньке всего четыре, он для этой игры маловат… Но ты главное, говори то же самое.
– А меня и не спрашивали, чем мы занималимсь.
– А чего он хотел?
– Спрашивал, в порядке ли у меня зрение. – И, не давая Кристине опомниться от удивления, Варя спросила: – У тебя есть знакомые моего роста, не слишком толстые, сероглазые блондинки, ужасно близорукие?
После короткой паузы Кристина фыркнула:
– Ну ты даешь! Миллион!
– Жалко. Потому что это все, что известно о той женщине, которая назвалась моим именем. Жалко, что ты с ней там не столкнулась…
– Да уж, я бы с ней так столкнулась, что она бы меня надолго запомнила! – пообещала Кристина. – Кстати, у меня для тебя хорошая новость. Виталий – умница! У нас уже есть адресок!
И Кристина объяснила, что два дня Виталий занимался только тем, чтобы разузнать адрес телефонного маньяка, который сводил с ума всех троих. В его распоряжении был только номер телефона. Кристина призналась, что не рассчитывала, что тому удастся что-то разузнать – сама она никогда не пробовала это делать.
– А он это сделал! – восторженно воскликнула она.
