приобрело выражение жесткости.
— Завтра все надо сделать при ней, — сказал он. — На карту поставлены наши головы, я не могу и не хочу зависеть от случайностей. Поэтому завтра наша Лиза должна получить доказательство, что мне надо подчиняться. Да, кстати, отвезите записку старухе, нам лишняя возня не нужна. Я пошел спать, устал…
— Стой, — задержал его Марат. — А ведь вы, господа, не заметили одной существенной детали. Хотя вам она — деталь, я имею в виду, — должна была броситься в глаза, вы же находились с нашей новой Лизой.
— Что за деталь? — заинтересовался Родион.
— Лучше покажу. Минуточку…
Марат вернул запись назад, нашел то место, где Светлана-Лиза писала записку, но и на этот раз ни Родион не заметил, ни Гена. Впрочем, у Гены опухоль мозга, она давит на извилины, те и не работают на полную катушку, если вообще они у него работают, — это исключительно мнение Марата, но не Родиона.
— Опять не видите? — изумленно спросил он. — Какой рукой она пишет? — Оба наклонились к монитору, будто так видимость станет лучше. — Да, левой. Роди, она левша! А наклон? Левши пишут записки с наклоном в другую сторону.
— У нее почерк без наклона, — сказал Родион.
— Без? — пожал плечами Марат. — Ну, может быть, бывает и так… Но это главный прокол, из-за которого мы можем погореть. Не заметить леворукости… Нет, не надейтесь на это. Ладно, вилка-нож, но как только она возьмет авторучку, он заметит.
— Блин! — сдвинул брови Гена. — Левша… И что теперь, Роди?
Родион озадачился, вместо него ответил Марат:
— Хорошо, что сейчас выявилась левизна, подумаем, как ее спрятать.
— «Бабушка, не волнуйся, у меня все хорошо, — читал вслух записку Захар, стоя в прихожей. — Я уехала по неотложным делам, вернусь через пару месяцев. Прости, очень спешу. Светка». Когда вы это получили?
Валентина Петровна ничем не отличалась от бабушек семидесяти лет с большим довеском. Конечно, среди старух ее возраста есть худые, толстые, средних размеров, но общее у подавляющего большинства — не приукрашенная старость. Особенно старость ощутима, когда юность и зрелые годы прошли в трудах, требующих физической отдачи, когда не позволялись послабления, а о достатке не помышляли. Валентина Петровна была взволнована, во время чтения изучала Захара с Михаилом, полагая, что они знают больше, чем она. Как все бабушки, старушка отсутствие внучки воспринимала как катастрофу.
— Час назад позвонили в дверь, а я пока дошла… — волнуясь, отвечала она. — Открыла — никого нет, гляжу — конверт лежит у ног… Разве не странно? Куда это она уехала на два месяца? А тут еще твой вчерашний звонок меня растревожил. В общем, как только я прочла, сразу тебе позвонила. Захарушка, что происходит?
— Если б я понимал… — проговорился тот, его незаметно для бабушки толкнул Михаил. — Ладно, не переживайте, Валентина Петровна. Раз Светлячок передала записку, значит, у нее действительно срочное дело. Улетела, я думаю… э-э… заменила кого-то на рейсе.
— Почему же не позвонила? — недоумевала она. — Это проще, чем записку…
— Ошибаетесь, — активно вступил Михаил. — Если она попала в мертвую зону, то звонки не поступают. Или у нее труба села, а зарядить негде. Да мало ли, куда ее отправили. Вон сколько по всему миру землетрясений, наводнений… Наверняка Светлана улетела со спасателями, будет с острова на остров перелетать. Если честно, я ей завидую.
А Валентину Петровну не так-то легко провести.
— Если б она улетела, то так и написала бы, а в записке — «уехала». И ты так думаешь, как Миша, Захарушка?
— Приблизительно. Ну, все в порядке… мы на тренировку… до свидания… Погодите, Валентина Петровна. Вы Светлячка как называете?
— По имени, конечно.
— То есть Светкой?
— Ну, не так грубо. Я же люблю ее, стало быть, зову ласково.
— Ой, извините, мы опаздываем, — спохватился Захар. — Держите меня в курсе. А я вас… буду держать. Да все в порядке, Валентина Петровна, почерк Светлячка, значит, у нее действительно возникли обстоятельства…
— Сложные, — подсказал Михаил. — Захар, бежим, мы опаздываем. До свидания, Валентина Петровна. — Спускаясь по лестнице, он и друга попытался успокоить: — Ну, вот видишь, записка есть…
— Фигня эта записка, — буркнул тот.
— То есть? — приостановился Михаил. — Хочешь сказать, почерк не ее?
В суматохе Захар якобы забыл отдать записку, сейчас достал ее из кармана куртки, развернул и выпятил губу:
— Ее.
— Что тебя еще не устраивает?
— То, что я собственными глазами видел, как ее запихивали в джип. Светлячок была без сознания, ты тоже это видел.
— Но записку прислала она, значит…
— По крайней мере, она жива, — продолжил спуск Захар. — А записку ее заставили написать, чтоб мы не забили тревогу. Кстати, Светлячок подписалась: Светка.
— Ну и что? — Михаил следовал за ним.
— Ее никто так не называет. Светлана, Светлячок, в крайнем случае Светочка, даже Светой не называют, как-то не вяжется с ней. И никогда она не подписывалась — Светка, ни в шутку, ни всерьез, мы же переписывались эсэмэсками.
— Считаешь, назвав себя так, она знак подала?
— Думаю, да. Ну, на бабушку она не рассчитывала, а я… Светлячок знала, что я буду ее искать, для меня и написала. Означает это, что никуда она не уехала, но кто-то хочет, чтоб мы думали так.
Михаил скептически усмехнулся, но спорить с Захаром — завести его, а впереди тренировка. Восстановив в памяти момент похищения, он признал про себя, что друг в некоторой степени прав: Светлана была без сознания, действительно два мужика забросили ее в джип, следовательно, каким-то образом девушку привели в такое состояние. Остальные домыслы друга весьма сомнительны… а может, и нет. Запутался.
Выйдя на улицу, оба припустили, будто за ними гнались — только пятки засверкали. Тарас пас обоих от самого дома Захара, завидев сейчас молодых людей, позвонил:
— Ее хахаль был у бабки вместе с другом, думаю, старуха их позвала, когда получила письмо… Нет, он в норме… Хорошо, сяду на хвост. А если в ментовку поскачут?..
— Чем им поможет ментовка? — покрутившись в офисном кресле, сказал в трубку Родион. — Но ты, Тарас, присмотри за ними, это на всякий случай, перестраховка.
Родион находился в офисе, последнее время он запустил работу, накопилась уйма неотложных дел. Он жутко переживал, потому что предыдущая «Лиза», погибшая на столе хирурга, вызывала большие опасения. Теперь успех практически гарантирован, однако десять процентов он кидал на неудачу, посему меры предосторожности принимал, в какой бы эйфории ни пребывал. Главное, предусмотреть даже мизерный сбой, не отмахиваться от сомнений и верить в удачу, а она с ним, тому подтверждение — новая Лиза.
Гена, что-то рявкнув секретарше, появился в кабинете, тщательно закрыв за собой дверь. Он подошел к столу Родиона, плюхнулся в кресло и возмущенно доложил:
— Роди, я только что от дока, он меня беспокоит. Его чуть кондрашка не хватила, когда я ему: мол, сегодня ночью жди. Бледный стал, как сперматозоид…
— Спирохета, — поправил Родион.
— Спирохета… Какая разница? Начал молоть, будто он не может после того случая, бабло хотел
