Возможно, моя жена решится обмануть страховую компанию и представить мое самоубийство как убийство. Вам это покажется диким, не правда ли? Но я знаю Элен лучше вас. У меня сейчас работает шофером молодой парень по имени Глин Нэш, и вполне вероятно, Элен попытается приписать это убийство ему или какому-то неизвестному лицу. Если это произойдет, я не хочу, чтобы вы вмешивались, так как уверен, что Мэддаксу удастся ее разоблачить. Но если она добьется своего или совершит ошибку, которая будет угрожать ее жизни, тогда вы доведите до сведения полиции это письмо. Мне кажется, что небольшой срок тюремного заключения за мошенничество Элен не повредит. Вы находите меня злопамятным? Действительно, я не хочу простить жену. Но моей жестокости есть оправдание: Элен испортила мне жизнь. Но я повторяю еще раз, что сам покончил с собой. И, что бы ни доказывала Элен в связи с моей смертью, знайте, что я никем не убит, я застрелился сам, что моя смерть – это не убийство, а самоубийство. Я, чтобы удовлетворить вашу юридическую дотошность, попрошу мисс Леннокс удостоверить мою подпись. Мисс Леннокс, разумеется, не подозревает о содержании письма.
Прощайте. Эрл Дестер.
Засвидетельствовано мной. Мэй Леннокс, секретарша.
Голливуд. Марлин-авеню, 1145 С».
– Что ты делаешь? – спросила Элен. Бледная, она стояла в дверях. Я сунул письмо в карман, но ничего не ответил. – Что ты читаешь? – настаивала женщина.
И на этот раз я промолчал, потому что в моих ушах стояли слова Дестера: «Тебе нужно только сфабриковать доказательства и наворотить довольно много лжи, чтобы представить мое самоубийство как убийство, и тогда, если только ты будешь достаточно умна и не сделаешь ни одной ошибки, ты получишь эти деньги». Это предсмертное наставление теперь становилось для меня руководством к действию. Я понял, что имею в руках одновременно и шанс, и талисман: под защитой этого охранного документа я могу попытаться выдать самоубийство Дестера за убийство. Если же я допущу ошибку и попадусь, мне достаточно будет предъявить письмо, чтобы избавиться от неприятностей. Итак, удача сулила 750 тысяч, а поражение – ноль выигрыша, но столько же и ответственности за аферу.
– Глин! – Впервые Элен позвала меня по имени.
– Подожди, – нетерпеливо обронил я, – ничего не делай. Мне надо подумать.
– Нужно вызвать врача и полицию, – сказала она требовательно. – Я позвоню по телефону наверху.
– Подожди, – повторил я. Какая-то нота в моем голосе заставила ее замереть. Элен пристально смотрела на меня, ожидая объяснения. – Пока не надо никого вызывать, поднимись в спальню и подожди меня там.
– Но мы должны…
Я подошел к ней и зло встряхнул ее.
– Делай то, что я сказал! Подожди меня наверху.
Элен по выражению моего лица поняла, что не время спорить, и вышла.
Я вернулся в кабинет Дестера, чтобы прямо здесь определить, на что мне решиться. Если бы можно было повернуть стрелки часов назад, если бы у меня было время, чтобы обдумать план убийства! Если бы только я заранее знал, что этот идиот собирается застрелиться. 750 тысяч! Эти деньги стоили риска, а на случай неудачи у меня было письмо, освобождающее меня от подозрений в убийстве Дестера. Если бы только можно было задержать события до того, как я придумаю надежную версию. Но полицейские врачи с точностью до одного часа определят время смерти. Полиция обнаружит, что Элен и я в это время находились в доме. Если просто спрятать револьвер, то следователь решит, что мы или фабрикуем убийство, или сами убили Дестера. В обоих случаях мы не получим денег. Мы должны доказать, что были далеко отсюда в момент смерти хозяина особняка. Здесь все решало время, а именно его у меня и не было.
Я стоял и глядел на мертвого Дестера, а мозг мой лихорадочно работал. В доме царила тишина. Потом послышался какой-то звук. Я не сразу догадался, что это заработал мотор морозильника. Тут-то меня и осенила одна идея. Я понял, каким образом можно повернуть стрелки часов назад. В течение двух лет я занимался продажей холодильников и знал, как работает холодильная установка. Прежде чем я был допущен к работе, мне пришлось на шестинедельных курсах изучать основные принципы рефрижерации. Среди прочих вопросов, которых мы касались, был и такой: использование холодильных установок в моргах и их воздействие на трупы. Теперь у меня была возможность задержать смерть Дестера до тех пор, пока я не придумаю безошибочную комбинацию его убийства. В случае везения, мне останется только один шаг до 750 тысяч.
Час спустя я поднялся в комнату Элен. Занавески были задернуты, горела настольная лампа. Элен лежала в халате на кровати и курила сигарету. Ее лицо осунулось, побледнело. Задержавшись в проеме двери, я испытующе взглянул на женщину, к которой меня влекли и страсть, и деньги.
– Что ты делал все это время? – спросила миссис Дестер. – Ты вызвал полицию?
Я подошел к столику, поставил на него бутылку виски и два стакана и сел в кресло.
– Нет, не вызвал.
– О чем ты думаешь? – хрипло осведомилась она. – Нужно вызвать.
Я приготовил два напитка, один стакан отнес Элен и поставил на столик около кровати, вернувшись, опустился в кресло и сделал хороший глоток из своего бокала.
– Глин, почему ты не вызвал полицию? – упорствовала женщина.
– Ты же слышала, что сказал Дестер, – отозвался я. – Он втолковывал, что если мы будем умными и не совершим ни одной ошибки, то получим деньги. Тебе ведь нужны деньги? Не правда ли?
Элен опустила ноги с кровати и села. Устремленные на меня изумрудные глаза сверкнули непонятным огнем. Мне показалось, что в них горит пламя отчаяния.
– Что ты имеешь в виду? Ведь Дестер устроил нам ловушку. Ты не думаешь, что я такая дура, что попадусь в нее?
– Послушай, мы действительно можем получить те деньги. «Нэшнл Фиделити» придется нам уплатить, если мы сможем доказать, что это убийство.
– Но ведь Дестер именно этого и добивался от нас, – обозлилась женщина. – Мы не должны делать этого. Если мы станем доказывать, что он убит, то тем самым запутаем себя в этом деле. До твоего прихода я как раз и размышляла над создавшейся ситуацией. Для нас она проигрышная. Если мы спрячем револьвер и заявим, что Дестера убили, то полиция в первую очередь заподозрит нас. Будь у нас время придумать что-то, организовать себе алиби, тогда мы могли бы решиться на это. Но времени у нас нет. Дестер мертв. Нужно сейчас же вызвать полицию.
– У нас есть время, – произнес я спокойно.
Элен уставилась на меня, не понимая, разыгрываю я ее или говорю серьезно.
– Что ты хочешь этим сказать?
– То, что ты слышишь. Мы располагаем всем временем в мире.
– Нет! Врач без труда установит точный момент наступления смерти…
– А я ему в этом помешаю, потому что я положил труп в морозильник, – сообщил я как ни в чем не бывало.
– Что? – Элен вскочила.
– Я положил твоего самоубийцу в морозильник.
– Ты с ума сошел!
– Замолчи и слушай, – спокойно продолжал я. – Я не сошел с ума, а вполне отдаю себе отчет в своих действиях. Тебе неизвестно, что я являюсь неплохим специалистом в области рефрижерации. Мне приходилось продавать холодильники, а для этого я проходил курсы по этой теме. Дестер был так уверен, что мы не сможем придумать надежный план потому, что знал, как мало времени будет в нашем распоряжении. Он исходил из того факта, что любой врач в состоянии с большой точностью определить время смерти человека. Дестер застрелился в 8.40, и полиция, несомненно, может доказать, что мы оба были в это время дома. Вот на что надеялся твой муж. Но, поместив труп в морозильник, я перехитрил Дестера. При низкой температуре внутри морозильника процесс разложения тела приостанавливается. Можно держать тело Дестера в морозильнике шесть недель или шесть месяцев, и только тогда, когда мы вынем его оттуда, процесс разложения возобновится. Ты следишь за моей мыслью? – Я наклонился вперед
