предусмотрительное правление держало в поле зрения все основы сразу. Сельское хозяйство, которое преумножает продукцию природы; промышленность, которая преумножает продукцию ремесел; торговые пути и правила, посредством которых облегчается обмен товарами, произведенными внутри страны и за рубежом; торговое судоходство и обложение пошлинами, обеспечивающее государственный контроль фрахтового дела и поощряющее строительство судов, на которых осуществляется перевозка товаров внутреннего производства и колониальных товаров в обоих направлениях; управление и развитие колоний, посредством которых расширяются заморские рынки с тем, чтобы их постепенно подчиняла себе внутренняя торговля; соглашения с иностранными государствами, благоприятствующие французской торговле; обложение налогами иностранных кораблей и товаров, подрывающих позиции данной конкурирующей державы, – все это, с учетом мельчайших деталей, использовалось для роста, во-первых, производства; во– вторых, торгового флота; в-третьих, колоний и рынков Франции – словом, для укрепления ее морской мощи.
Исследование такого рода деятельности дается гораздо проще и легче, когда она выполняется одним лицом, планируется в соответствии с определенной логикой, чем когда эта деятельность медленно пробивается из конфликта интересов в условиях сложного правления. В периоде нескольких лет правления Кольбера отразилась вся доктрина морской мощи, претворявшаяся в жизнь систематическим, централизованным французским путем, между тем в случае с Англией и Голландией осуществление той же доктрины растянулось на несколько поколений. Такое развитие, однако, навязывалось сверху и зависело от продолжительности абсолютистской власти, которая присматривала за ним. Так как Кольбер не был королем, он имел свободу действий только до тех пор, пока не утратит расположения монарха. Любопытнее всего, однако, обратить внимание на результаты его деятельности в сфере, достойной усилий правительства, – в строительстве военного флота. Утверждают, что в 1661 году, когда он принял должность, имелось всего лишь 30 линейных кораблей, три из которых были вооружены 60 орудиями. В 1666 году кораблей стало 70, 50 из которых – линейные корабли и 20 – брандеры. В 1671 году число кораблей выросло с 70 до 196. В 1683 году 107 кораблей имели на вооружении от 24 до 120 пушек, 12 из них были вооружены 76 орудиями каждый, кроме того, имелось много мелких судов. Порядок и системность, внедренные в работу на верфях, сделали ее много более эффективней, чем работа английских верфей.
Пленный английский капитан, находившийся во Франции, когда плоды деятельности Кольбера все еще ощущались в условиях правления сына этого великого французского деятеля, пишет: «Когда меня доставили туда пленником, я пролежал четыре месяца в госпитале в Бресте, где залечивали мои раны. В это время меня поразила быстрота, с которой происходил отбор и укомплектование их кораблей, поскольку до сих пор я полагал, что нигде это не делалось быстрее, чем в Англии, где у нас было в десять раз больше судов и соответственно в десять раз больше матросов, чем во Франции. Но там (в Бресте) я видел, как 20 парусных кораблей, каждый из которых имел на вооружении около 60 пушек, достигали готовности в двадцатидневный срок. Корабли заводили в гавань, экипажи отправлялись на берег. По распоряжениям из Парижа корабли кренговали (кренгование – килевание без выхода киля из воды. –
Французский историк флота приводит некоторые примеры, которые выглядят просто невероятными. Так, киль галеры закладывался на верфях в 5 часов, а в 9 она уже покидала порт с полной оснасткой и вооружением. Подобные примеры, наряду с более реальными свидетельствами английского офицера, указывают на высокий уровень организованности и порядка, а также благоприятные условия для работы на верфях.
Тем не менее все эти поразительные достижения, вызванные поддержкой правительства, без такой поддержки быстро увяли, подобно тыкве пророка Ионы. Не хватило времени, чтобы это предприятие глубоко укоренилось в стране. Деятельность Кольбера явилась прямым продолжением политики Ришелье. Некоторое время казалось, что продолжится политический курс, который сделает Францию великой державой, господствующей на море так же, как и на суше. По причинам, которые пока нет необходимости обсуждать, Людовиком XIV овладела острая неприязнь к Голландии. Поскольку эту неприязнь разделял английский король Карл II, оба монарха решили уничтожить Соединенные провинции. Война, начавшаяся в 1672 году, хотя и была менее популярна в Англии, все же явилась меньшей политической ошибкой со стороны Лондона, чем Парижа, особенно в том, что касается развития морской мощи. Франция способствовала разрушению своего потенциального и, конечно, необходимого союзника. Англия участвовала в устранении своего главнейшего соперника на море (в то время превосходившего ее еще и в объеме торговли). Франция же, обремененная долгами и кризисным состоянием финансов во время вступления Людовика XIV на трон, в 1672 году только что расчистила себе путь в будущее в результате реформ Кольбера и их положительных результатов. Война, длившаяся шесть лет, свела на нет значительную часть этих достижений. Сельскохозяйственное производство, промышленность, торговля, колонии – всему был нанесен ущерб в результате этой войны. Созданные Кольбером учреждения зачахли, упорядоченная им финансовая система вновь была дезорганизована. Так инициатива Людовика XIV – а он единолично руководил политикой правительства – подрубила корни морской силы Франции и вызвала отчуждение ее наилучшего союзника в морских предприятиях. Территория и военная мощь Франции увеличились, но движущие силы торговли и торгового мореплавания в этой войне истощились. Хотя военный флот несколько лет сохранял боеспособность и эффективность, он вскоре начал приходить в упадок и в конце правления Людовика XIV практически прекратил существование. В последние десятилетия правления Людовика XIV (с 1672 года. –
Последний отрезок жизни Людовика XIV засвидетельствовал, таким образом, упадок морской силы из-за ослабления ее основ, которыми являются торговля и богатство, доставляемое торговлей. Наследовавшая Людовику XIV власть, по собственному разумению и под давлением Англии, отказалась от всякой претензии на поддержание эффективного военного флота. Причина этого состояла в том, что новый король был несовершеннолетним, а регент питал сильную неприязнь к королю Испании и, чтобы нанести ему ущерб и сохранить собственную власть, вступил в союз с Англией. Во вред Испании он помог англичанам поставить под контроль Австрии, традиционного врага Франции, Неаполь и Сицилию. В союзе с Англией он уничтожил испанский флот и корабельные верфи. Здесь мы снова наблюдаем самодержавного правителя, пренебрегающего морскими интересами Франции, уничтожающего естественного союзника, прямо способствующего (в то время как Людовик XIV делал это косвенно и ненамеренно) усилению повелительницы морей. Этот политический период закончился смертью регента в 1726 году. Но с этих пор вплоть до 1760 года правительство Франции продолжало игнорировать морские интересы страны. Утверждают, что благодаря некоторым разумным изменениям фискальной политики, главным образом в направлении развития свободной торговли (инициированных Лоу, министром шотландского происхождения), удивительно выросла торговля Франции с Ост-Индией и Вест-Индией и что острова Гваделупа и Мартиника стали весьма богатыми и процветающими. Но развитие французской торговли и колоний из-за упадка флота отдавалось в случае войны на милость Англии. В 1756 году, когда положение страны было не самым худшим, французский флот насчитывал всего лишь 45 линейных кораблей, английский же флот – около 130. Когда возникла необходимость вооружить и оснастить 45 кораблей, оказалось, что нет ни материалов, ни оснастки, ни провианта. Не было даже пушек. Не было ничего из этого.
«Недостатки системы правления, – пишет французский исследователь, – вызывали равнодушие и
