Объяснение, по всей видимости, показалось Гусику удовлетворительным. Лицо его просветлело.
— Тоже верно, — согласился он. — Ну что ж, держи, шкет: Как, ты уже уходишь?
— Сэр. Да, сэр.
— Подожди, Р.В.Смитхерст. Нам некуда спешить. Прежде чем ты уйдёшь, я хочу задать тебе один вопрос.
Номер у Гусика не прошёл. Судя по всему, бородач твёрдо решил завершить церемонию вручения призов в кратчайшие сроки. Он выпроводил Р.В.Смитхерста со сцены (так вышибала выставляет из бара старого, уважаемого клиента: вежливо, но решительно) и объявил выход Г.Г.Симмонса. Мгновением позже Г.Г.Симмонс шёл по проходу к сцене, и вы можете представить мои чувства, когда бородач провозгласил, что ему вручается приз за знание Священного Писания. Он играл в нашей команде, если вы меня понимаете, в команде знатоков. Г.Г.Симмонс был довольно неприятным на вид тощим юнцом с неправильным прикусом и в очках, но я аплодировал ему громче всех. Мы, ценители Священного Писания, придерживаемся девиза: «Один за всех, и все за одного».
Гусику, с сожалением должен отметить, он не понравился. Во взгляде Гусика, брошенном на Г.Г.Симмонса, не сквозила доброжелательность, проявленная им в большей мере к П.К.Пурвису, и в меньшей — к Р.В. Смитхерсту.
— Тебя зовут Г.Г.Симмонс? — строго спросил он.
— Сэр. Да, сэр.
— В каком смысле: «Сэр. Да, сэр?» Ничего глупее в жизни не слышал. Говорят, ты выиграл приз за знание Священного Писания?
— Сэр. Да, сэр.
— Гм-мм. Может, ты не врёшь. Вряд ли тебе удалось бы выиграть другой приз. Таким, как ты, других призов не видать как своих ушей. — Гусик умолк и уставился на ребёнка пронзительным взглядом. — И всё же, — он поднял вверх палец, — откуда нам знать, что ты не сжульничал? Сейчас мы проверим твои познания, Г.Г.Симмонс. Скажи мне, как звали Этого-как-его типа, который зачал Того-кого? Сможешь ответить, Г.Г.Симмонс?
— Сэр. Нет, сэр.
Гусик повернулся к бородачу.
— Подозрительно, — сказал он. — Крайне подозрительно. Мальчик совсем не знает Священного Писания.
Бородач отёр пот со лба дрожащей рукой.
— Уверяю вас, мистер Финк-Ноттль, при выявлении лучших учеников были приняты все меры предосторожности. Симмонс намного опередил своих соперников, получив высшие баллы.
— Ну, если вы так уверены, — с сомнением протянул Гусик, — Бог с тобой, Г.Г.Симмонс. Получай свой приз.
— Сэр. Благодарю вас, сэр.
— Только не задирай нос. Ничего особенного в твоём призе нет. Берти Вустер:
Не знаю, испытывал ли я когда-нибудь в жизни больший шок, чем сейчас. Я остался полюбоваться на зрелище в твёрдой уверенности, что после того как Гусика лишили возможности продолжать речь, ему, так сказать, выдрали ядовитые зубы. Но мы, Вустеры, реагируем на опасность мгновенно. Опустив голову, я начал потихоньку пробираться к двери.
— Берти Вустер тоже выиграл приз за знание Священного Писания в школе, где мы учились вместе, а вы знаете, кто такой Берти Вустер. Он отхватил трофей через голову достойнейших, прибегнув к невиданному надувательству. Шагу не мог ступить, чтоб из его карманов не вываливались списки Царей Иудейских:
Продолжения я не слышал. Через несколько секунд я уже вдыхал свежий воздух полной грудью и одновременко лихорадочно нажимал ногой на стартёр.
Мотор завёлся с пол-оборота. Скорость включилась без помех. Я посигналил и тронулся с места.
Когда я загнал машину в гараж Бринкли-корта, моё тело всё ещё вибрировало, совсем как у Гусикова тритона, и, повстречайся вы со мной в тот момент, вы увидели бы потрясённого до глубины души Бертрама Вустера, бредущего неровной походкой к себе в комнату, чтобы переодеться. Облачившись в простую пиджачную пару, я прилёг на кровать и, должно быть, уснул, потому что, открыв глаза, увидел перед собой Дживза.
Я сел.
— Принёс мне чай, Дживз?
— Нет, сэр. Скоро обед.
Туман в моей голове рассеялся.
— Наверное, я спал.
— Да, сэр.
— Когда организм измучен, природа берет своё.
— Да, сэр.
— И, должен заметить, это неплохо у неё получается.
— Да, сэр.
— А сейчас, говоришь, настало время обеда? Ну, хорошо. По правде говоря, у меня нет настроения обедать, но всё равно, подай мои одеяния.
— Переодеваться не обязательно, сэр. Вечерние туалеты отменяются, так как стол будет сервирован только холодными закусками.
— Это ещё почему?
— Таково желание миссис Траверс, сэр. Миссис Траверс велела не утруждать работой прислуту, потому что все сегодня уходят на танцы в резиденцию сэра Персиваля Стречли-Бадда.
— Ах да, конечно, помню. Анжела мне говорила. Значит, сегодня танцы до упаду, что? Ты тоже идёшь, Дживз?
— Нет, сэр. Я не испытываю тяги к подобным развлечениям в отдалённых поместьях.
— Прекрасно тебя понимаю. Ничего нового ты там не увидишь. Эти захолустные гулянки всегда одинаковы. Рояль, скрипка и пол, как наждачная бумага. А Анатоль идёт? Анжела намекнула, он намерен остаться дома.
— Мисс Анжела была права, сэр. Месье Анатоль в постели.
— Французы слишком чувствительны.
— Да, сэр.
Мы немного помолчали, затем я завёл разговор издалека.
— Ну и денёк сегодня, — сказал я. — Что?
— Да, сэр.
— Сплошные недоразумения с утра до вечера. И, кстати, я смылся из школы до того, как всё закончилось.
— Да, сэр. Я заметил, как вы уходили.
— Сам понимаешь, меня не в чем упрекнуть.
— Безусловно, сэр. Мистер Финк-Ноттль проявил по отношению к вам некоторую нескромность.
— А после моего ухода церемония долго продолжалась?
— Нет, сэр. Она закончилась минут через десять. Некоторые высказывания мистера Финк-Ноттля о молодом господине Симмонсе привели к окончанию процедуры вручения призов.
— То есть как? По-моему, Гусик сказал о Г.Г.Симмонсе всё, что было возможно.
— Мистер Финк-Ноттль вновь принялся обсуждать молодого господина Симмонса сразу после вашего ухода. Если помните, сэр, мистер Финк-Ноттль уже выразил сомнения по поводу знаний молодого господина Симмонса, а затем он вернулся к этой теме и обрушил на юного джентльмена поток обвинений, утверждая, что тот не мог выиграть приз за знание Священного Писания, не совершив самых тяжких преступлений, известных человечеству. Далее мистер Финк-Ноттль предположил, что молодой господин Симмонс широко известен в преступном мире и наверняка разыскивается полицией.
— О боже, Дживз!
— Да, сэр. Это утверждение вызвало сенсацию в зале, но я бы сказал, присутствующие
