Тот покачал головой:
– Нет, спасибо. Я чувствую себя лучше, когда не курю. Бросил курить сразу же после войны. Я очень рад, мистер Корридон, что вы пришли к нам. Вы как раз тот человек, который нам нужен. У вас богатый опыт, и, я уверен, вы хорошо послужите нам.
– Надеюсь на это, – ответил Корридон, удивленный поворотом разговора. – Но, должен вас предупредить, я надеюсь сделать кое-что и для себя.
– Вижу, вы не лишены чувства юмора, – хихикнул Хоммер. – Это великолепно. Но вас еще будут проверять, наблюдать… И как только мы убедимся в вашей преданности нам, вы будете вознаграждены за все… – Он снова улыбнулся. – Насколько я понимаю, Диэстл подозревает вас – он очень подозрительный человек. По-моему, он полностью не доверяет ни одному члену организации. Тут он прав: лучше перестраховаться, чем стать жертвой предательства. – Он рассмеялся, довольный своим каламбуром.
– Значит, я должен считать себя пленником? – с вежливым интересом спросил Корридон.
– Ну, это, пожалуй, сильно сказано… Лучше так: ваша свобода временно ограничена. И, поскольку у нас идет откровенный разговор, примите мой совет – не пытайтесь бежать отсюда. Это место окружено высоким забором с колючей проволокой, через которую пропущен электрический ток. Ночью обычно выпускают немецких овчарок, и даже я не рискую выходить на улицу с наступлением темноты. Кроме того, на ночь в саду включается разветвленная цепь фотоэлектрической сигнализации. Ворота тоже надежно охраняются. И еще… – Он нахмурился. – Здесь существует неписаное правило: тот, кто захвачен при попытке к бегству, подлежит ликвидации. Может быть, вам это покажется слишком жестоким, но… У нас несколько человек находятся под стражей, и для них было бы гораздо лучше, если бы они смогли убежать… – Он снисходительно улыбнулся. – Видите ли, Эмису доставляет удовольствие наказывать беглецов. Но зато он успешно поддерживает здесь дисциплину.
– Гм… это напоминает концлагерь… – заметил Корридон.
– Ничего похожего, уверяю вас! Пока сотрудники выполняют наши требования, их жизни можно позавидовать. Иногда, правда, встречаются люди, которые не понимают, что такое дисциплина. – Он с сожалением вздохнул.
– Не будет ли бестактно с моей стороны, если я спрошу: где находится это место?
Хоммер достал платок и вытер лицо.
– Думаю, это вы узнаете после окончания испытательного срока, а пока лучше не знать ничего лишнего. В этом случае для вас было бы вдвойне затруднительно бежать. Что же касается этого места, то оно зарегистрировано как грязелечебница. Полиции и прочим ведомствам этого достаточно, и поэтому у нас хорошая репутация в районе. Единственная особенность – здесь всегда много народу и никогда не появляются новые пациенты. – Он лукаво улыбнулся. – Фактически Бейнтриз – штаб-квартира нашего движения.
– Все это очень интересно… – продолжал Корридон, – но я мало знаю о вашем движении, а то, что знаю, довольно односторонне. Поскольку я собираюсь работать с вами, я хотел бы узнать, какова ваша цель.
Хоммер пристально уставился на Корридона.
– Это резонно… Мне кажется, что с вами можно говорить откровенно, мистер Корридон, поскольку отсюда все равно не убежать. Хотя вы еще не прошли испытательный срок, я кое-что расскажу вам. Наша организация называется «Объединенное европейское движение». Смысл деятельности заключается в том, чтобы брать у победителя и отдавать побежденному. Действуя подобным образом, мы можем превратить эту страну в самую низкоразрядную державу. Она и так катится в болото нищеты… Пара крепких толчков – и все! И мы их сделаем.
Корридон удивленно смотрел на него, думая, что тот шутит, но Хоммер был достаточно серьезен.
– А что случится, когда страна придет в упадок? – спросил Корридон.
– Франция практически разрушена. Падение Англии и Франции – этих двух колоссов – положит начало новому европейскому движению и режиму. Я не говорю, что в этой стране все произойдет так легко и скоро. Но не думайте, что это невыполнимо. Я также не говорю, что это произойдет в ближайшее время. Возможно, потребуются годы, но это обязательно произойдет!
– Откровенно говоря, то, что вы рассказали, звучит не очень убедительно. Мне кажется, что в этой стране вас ждут неприятности. Не кажется ли вам, что это похоже на москита, пытающегося победить слона?
Хоммер с уважением посмотрел на него и улыбнулся.
– Но вера в победу ведет москита вперед, – сказал он, обнажая свои желтые зубы. – Я вижу, вы не склонны к фантазии. – Он понизил голос. – Не могу быть полностью откровенен, но вы не представляете, сколько людей верят этому! И не сомневаюсь, вы тоже поверите в свое время. Сам я вижу в этом будущее, а человек с моим прошлым не должен обращать внимание на мелочи. Мне хорошо платят из фонда заинтересованных лиц, у меня есть работа, я радуюсь жизни. И не ищу причины или повода для неверия.
– Иначе говоря, – вмешался Корридон, – вы представляете собой пятую колонну, субсидируемую иностранными разведками с целью взорвать экономику страны? Остальной треп – насчет нового режима – служит для утешения определенных лиц, работающих на вас?
– Вы… э… вы имеете в виду, что я шеф? О великий Боже! Да я только владелец этого имения, ни больше ни меньше! Я мало что значу здесь. Фактически моим начальником является Эмис, когда речь идет о действиях. Одобряя ваше любопытство, должен предупредить – вы подвергаетесь очень большой опасности. Личность шефа – это секрет, причем секрет величайшей важности, и любой, кто пытается узнать это, будет иметь крупные неприятности. – Он посмотрел на часы. – Без двадцати пять. Думаю, сейчас мы можем позволить себе немного отдохнуть. Я собирался ложиться спать, когда узнал, что вы приезжаете сюда. Диэстл хотел поговорить с вами, но он может сделать это и завтра… Будет лучше, если вы сейчас отдохнете. Диэстл действует на нервы. А потом еще Эмис… – Он повернулся и нажал кнопку звонка. – Эмис покажет вам вашу комнату. Будьте осторожны с ним, мистер Корридон, он – непредсказуемый человек.
Эмис бесшумно вошел в комнату.
– Спокойной ночи, мистер Корридон, – сказал Хоммер. – Надеюсь, мы поговорили весьма содержательно и не без пользы. Завтра встретимся.
– Доброй ночи, – дружелюбно сказал Корридон.
Когда он подошел к двери, Хоммер остановил его:
– Одну минуту…
Корридон обернулся. Хоммер улыбался.
– Вы не думаете, Эмис, что не мешало бы показать нашего друга Лемана, пока он не лег спать? – Он повернулся к Корридону. – Леман очень упрям. Он был уверен, что сумеет удрать. Поглядите на него, и пусть это послужит для вас наглядным уроком.
– Пошли, – тихо сказал Эмис и шагнул в коридор.
Они спустились по лестнице и остановились у одной из дверей. Эмис снял засов и открыл дверь.
– Это Леман, – сказал он. – То же самое может случиться с любым, кто будет схвачен при попытке к бегству. Он жил в таком состоянии сорок семь часов…
Корридон заглянул в комнату и увидел подвешенного за руки мужчину, вернее, истерзанный труп. Мартин почувствовал, как кровь застывает у него в жилах. Эмис смотрел на него и улыбался.
– Я вижу, вы живете здесь по своим традициям, – холодно сказал Корридон.
Комната была маленькой, белой и солнечной.
«Одним словом, прекрасная комната», – подумал Корридон, открывая глаза и потягиваясь. Было двадцать минут одиннадцатого. Он проспал пять с половиной часов и почувствовал себя гораздо лучше. Через открытое окно в комнату вливалось солнце, оставляя яркие пятна на коричневом ковре. Белые стены, белая постель и мебель – такую обстановку можно встретить в любой частной клинике.
Корридон закурил сигарету и задумался. Он был пленником – это ясно. Он у них в руках – это тоже ясно. Маленький мертвый человек в камере – это не шутка. Он умер ужасной смертью только потому, что пытался бежать. Корридон нахмурился. Эти люди очень опасны. Особенно Эмис. Хоммер – толстый дурак, но, возможно, он важен. Фейдак не опасен и не важен. Из всех четырех самый страшный – Эмис!
