Ева взяла себя в руки. Не в ее духе было теряться в минуты кризиса. Первое ошеломление прошло. Прошло и сменившее его унизительное ощущение, что она попалась, причем очень глупо. Теперь она была мрачно готова к бою.
— Где мистер Трипвуд? — спросила она.
— Наверху. Я пока убрал его в запасник. Не беспокойтесь о товарище Трипвуде. Ему есть о чем поразмыслить. У него сложилось впечатление, что стоит ему оттуда высунуться, как он получит пулю.
— О? Ну, мне хотелось бы поставить эту лампу. Вы не поднимете стол?
— С восторгом! Но… Я совершенный новичок в подобных делах… Мне не полагается сказать сначала «руки вверх!» или еще что-нибудь?
— Вы не поднимете стол?
— Один мой друг… некий Кутс — вам обязательно надо с ним познакомиться — обычно в подобных случаях произносит «хей!» резким авторитетным голосом. Лично мне это выражение представляется слишком кратким. Но у него большой опыт…
— Вы не поднимете стол?
— Непременно. Должен ли я из этого понять, что вы предпочитаете обходиться без обычных формальностей? В этом случае я припаркую револьвер на каминной полке, и мы поболтаем. Я проникся к нему странной неприязнью. Он внушает мне ощущение, будто я Дэн Гроза Прерий.
Ева поставила лампу, и на минуту наступило молчание. Псмит задумчиво посмотрел по сторонам, приподнял летучую мышь и накрыл ее своим носовым платком.
— Чья-то мать! — благоговейно прошептал он. Ева села на диван.
— Мистер… — Она умолкла. — Называть вас мистером Мактоддом я не могу. Будьте любезны, скажите мне ваше имя.
— Рональд, — ответил Псмит. — Рональд Юстас.
— Полагаю, у вас есть фамилия? — грозно спросила Ева. — Или кличка?
Псмит поглядел на нее с глубоким огорчением.
— Возможно, я излишне чувствителен, — сказал он, — но последняя фраза мне показалась ударом ниже пояса. Вы как будто намекаете, что я принадлежу к преступному миру?
Ева жестко усмехнулась:
— Извините, если я вас обидела. Но ведь притворяться смысла больше нет, не так ли? Ваша фамилия?
— Псмит. «Пе» немое.
— Так вот, мистер Смит, полагаю, вы понимаете, почему я здесь?
— Я тешил себя мыслью, что вас привело сюда ваше любезное обещание придать этой комнате более жилой вид. Вы не обидитесь, если я скажу откровенно, что прежний ее вид мне нравился больше? Возможно, все это — последний крик ультрасовременных интерьеров, но я, видимо, ретроград. Шепот облетает Шропшир и сопредельные графства: «Псмит старомоден. Он не созвучен нынешним вкусам». Ну, честно, не кажется ли вам, что вы переложили гротесковости? Эта сажа… эти дохлые летучие мыши…
— Я пришла за колье!
— А! Колье!
— И я его получу!
Псмит мягко покачал головой.
— В этом, — сказал он, — простите меня, я с вами согласиться не могу. Нет никого, кому я с большей радостью вручил бы колье, но особые обстоятельства, с ним связанные, делают это, увы, невозможным. По-моему, мисс Халлидей, вас ввел в заблуждение ваш юный друг, пребывающий там, наверху. Нет, разрешите говорить мне! — Он предостерегающе поднял ладонь. — Вы ведь знаете, какое это для меня редкое удовольствие. Дело представляется мне достаточно ясным, хотя я, к величайшему моему сожалению, еще не вполне понимаю, каким образом в нем оказались замешаны вы. Но совершенно ясно, что так или иначе товарищ Трипвуд заручился вашей помощью, и я с грустью вынужден поставить вас в известность, что побуждения, толкнувшие его на эти поиски, нечисты. Говоря коротко, он позволяет себе то, что товарищ Кутс, на которого я недавно сослался, назвал бы «штучками».
— Я…
— Прошу прощения, — перебил Псмит. — Еще несколько минут терпения, я кончу и тогда с восторгом склоню слух ко всему, что вам будет благоугодно сказать. Поскольку, как мне пришло в голову — да и вы сами только что на это намекнули, — моя собственная позиция в этом дельце, на непосвященный взгляд, возможно, выглядит довольно-таки скользко, необходимо объяснить, каким образом я стал блюстителем брильянтового колье, которое принадлежит не мне. Маша женская сдержанность мне порука, что это останется между нами.
— Будьте так добры…
— Еще секунду. Факты таковы. Наш общий друг мистер Кибл, мисс Халлидей, имеет падчерицу, каковая состоит в браке с неким товарищем Джексоном, который, если и не приобретет иных прав на славу, войдет в историю и прогремит в веках по той лишь причине, что мы с ним учились вместе в школе и он мой лучший друг. Мы с ним резвились на площадке для игр… о, несчетное количество раз. Но вследствие того, сего и этого семья Джексонов в настоящее время находится в стесненном положении…
Ева гневно вскочила на ноги.
— Я не верю ни единому вашему слову! — воскликнула она. — Для чего вы пытаетесь меня обмануть? Вы ничего про Филлис не знали, пока Фредди не рассказал вам о ней и поезде…
— Поверьте мне…
— Нет! Фредди пригласил вас сюда, чтобы вы помогли ему украсть колье и передать его мистеру Киблу, чтобы тот помог Филлис, и вот оно у вас, а вы пытаетесь оставить его себе!
Псмит слегка вздрогнул, и монокль выпал из его глаза.
— Неужели в этом маленьком комплоте участвуют все? Вы тоже принадлежите к легионам помощников товарища Кибла?
— Мистер Кибл попросил меня достать для него колье. Псмит задумчиво вставил монокль на место.
— Это, — сказал он, — придает делу новый оборот. Неужели я все это время был несправедлив к товарищу Трипвуду? Признаюсь, когда я четверть часа назад увидел, как он стоит тут подобно Марию на развалинах Карфагена (уподобление заимствовано у античных авторов и является плодом дорогостоящего образования), то пришел… нет прыгнул к заключению, что он ведет двойную игру и намерен надуть и меня и босса, изъяв колье и употребив его на собственные нужды. Я и не воображал, что он может заподозрить меня в подобном же грешном замысле.
Ева подбежала к нему и ухватила его за рукав.
— Мистер Смит, это правда? Вы действительно друг Филлис?
— Она смотрит на меня как на родного дедушку. А вы — ее подруга?
— Мы вместе учились в школе.
— Это, — душевно сказал Псмит, — один из самых чудесных моментов в моей жизни. Выходит, все мы — точно одна большая семья.
— Но Филлис никогда при мне вас не упоминала.
— Странно! — сказал Псмит. — Очень странно. Неужели она стыдится своего смиренного друга?
— Что-что?
— Мне следует объяснить, — сказал Псмит, — что до самого последнего времени я зарабатывал на жизнь тяжким трудом, швыряясь рыбой на Биллингсгейтском рынке. Неужели в молодой супруге товарища Джексона таится — чего я никак не подозревал! — снобистская жилка и она скрывает, что якшается с человеком, причастным к рыбе?
— Боже мой! — воскликнула Ева.
— Прошу прощения?
— Смит… Рыба… Так это вы заходили к Филлис, когда я была у нее! Прямо перед тем, как уехала сюда. Филлис, я помню, сказала, как она жалеет, что мы не познакомились. Она сказала, что вы совсем в моем… То есть она сказала, что очень хочет познакомить меня с вами.
— Это, — сказал Псмит, — с каждой минутой становится все более и более чудесным. По-моему, мы с вами созданы друг для друга. Я лучший друг вашей лучшей подруги, и мы разделяем страсть к хищению
