— У меня есть одно условие, мадам, — предупредил я. — Прошу вас ни о чем не говорить Джону Сэнди и вашей дочери. Надеюсь, вы понимаете меня?
— Я согласна на все, лишь бы это животное оказалось в тюрьме, — сказала миссис Торенс, и на этот раз ее голос дрогнул.
Я раскланялся и пошел прочь из сада. Начинался дождь.
Глава 4
Я сидел у ворот резиденции Торенсов, слушая, как нескончаемый дождь барабанит по крыше моего автомобиля. Еще и еще раз я восстанавливал по крупицам весь разговор с миссис Торенс. Она дала свое «добро» агентству на продолжение расследования. И если учесть, что это обойдется ей в кругленькую сумму, значит, мадам сильно заинтересована во всем этом деле.
Наконец я включил зажигание и медленно покатил вдоль высокой ограды, опоясывающей виллу. Дорога свернула направо, в узкую аллею, и я поехал по ней. Но вскоре впереди показалась высокая стена. Я надеялся, что аллея приведет меня к коттеджу, где живет Анжела Торенс, и не ошибся.
Оставив машину на мокрой обочине и натянув дождевик, я зашагал по асфальтированной дорожке к небольшому, примерно в три спальни и гостиную, домику. У крыльца стоял задрипанный, ржавый «жучок», тот самый, на котором наследница крупного состояния разъезжала по городу. Крыши над крыльцом не было, и дождь поливал меня все время, пока я звонил у двери.
Наконец мне открыли, и я увидел перед собой крупную негритянку, которая некоторое время пристально рассматривала меня, а потом спросила хриплым голосом:
— Что вам угодно, мистер?
— Мне нужна Анжела Торенс, — сказал я, разглядывая ее в упор.
— Ничего не выйдет, мистер. Мисс Анжела не принимает незнакомых.
Я достал удостоверение и сунул негритянке прямо под нос.
— Меня она примет, — добавил я этаким полицейским голосом. — Пропустите, разве вы не видите, что я промок?
Негритянка пробежала глазами раскрытое удостоверение, еще раз взглянула на меня и, отрезав: «Ждите», — захлопнула передо мной дверь.
Так вот какая она, Ханна Сэнди. Я пожалел старого Джона: с такой запьешь, ничего удивительного!
Я стоял под дождем и ждал. Минуты тянулись очень медленно. Наконец я вновь вонзил палец в кнопку звонка. За дверью послышалось движение, и на пороге появилась все та же Ханна.
— Войдите, снимите плащ и как следует вытрите ноги, за вами некому убирать.
Сняв плащ и шляпу и бросив их на стул в прихожей, я вошел в просторную гостиную, обставленную с большим вкусом. В углу я заметил телевизор. Я уже рассмотрел всю мебель и только потом заметил девушку, разглядывающую меня из шезлонга. Теперь на ней не было ужасных солнцезащитных очков и громадной шляпы. Свет из окна падал прямо на нее, и я немного опешил. Ведь миссис Торенс сказала что- то вроде: «Вряд ли какой-нибудь приличный парень заинтересуется Анжелой. Она совершенно неинтересная». Что это, материнская ревность? Я внимательно смотрел на девушку. Она напоминала Одри Хепберн в период ее дебюта: тот же классический овал лица, правильные черты, каштановые волосы, серьезные темно-карие глаза… Вот так дурнушка! Возможно, она была слишком хрупкой, но взгляд говорил о большой чувственности.
— Извините за вторжение, мисс Торенс, — сказал я. — Мне пришло в голову, что вы можете помочь в одном важном деле. Она улыбнулась и кивнула на стул:
— Возможно, и смогу, мистер Уоллес. Садитесь, пожалуйста. Хотите чаю или кофе?
— Спасибо, не хочу, — сказал я, присаживаясь.
— Вы — частный детектив?
— Именно так, мисс Торенс.
— Ваша жизнь, должно быть, полна приключений? Я читала много книг о работе агентов. — Жизнь частного детектива, мисс Торенс, совсем не так интересна, как это описывается в книгах. Значительную часть времени приходится просиживать в машинах или пытаться разговаривать с людьми, которые совсем этого не хотят. Она снова улыбнулась:
— А теперь вы пришли ко мне. Разрешите узнать, почему?
— Я должен разыскать вашего брата.
— Моего брата? Тома?
— Да. Видите ли, одна дама завещала вашему брату деньги, и, пока мы его не найдем, деньги останутся в банке. Я как раз занимаюсь этим делом.
— Вы говорите, какая-то женщина оставила Тому деньги?
— Именно так, мисс Торенс.
— Очень мило с ее стороны. И кто же она? Мое лицо сделалось скорбным.
— Вот вам проза моей специальности. Шеф приказал мне лишь найти Тома Торенса, так как ему оставлены деньги, а имя этой женщины мне неизвестно. Знаю только, что сумма немалая — сто тысяч долларов. Мне приходится ходить и наводить справки.
Она подалась вперед:
— Вы говорите, сто тысяч долларов?