— Трудно сказать… Сандра — женщина необыкновенная: дерзкая, отчаянная, хладнокровная и чертовски привлекательная — такая может все. Полагаю, она осуществит задуманное. Но если что-нибудь не сработает и ее убьют раньше, чем она застрелит Мински, в дело вступим мы и завершим работу. Она считает, что телохранители Мински, зная ее в лицо, не посмеют стрелять. Что ж, посмотрим. Все будет зависеть в конечном счете от нее. У тебя тоже есть выход: ты всегда можешь отойти. Это только мое дело.
Он внимательно посмотрел на меня, допил свой кофе и сказал:
— Не болтай чепухи, Дирк. Поехали лучше домой. У нас в запасе еще четыре часа. Не плохо бы вздремнуть.
Когда мы проезжали через район порта, я заметил двух новых полицейских, они патрулировали район, и понял, что Том Лепски принял кое-какие меры.
Вернувшись домой, Билл тотчас же завалился спать. Я же еще час занимался револьверами — чистил, смазывал, перезаряжал. Затем тоже прикорнул в кресле.
В 0.45 я разбудил Билла, дал ему револьвер, и мы поехали на место.
— Вон та коробка, справа от тебя, — наконец сказал Билл. Ресторан Фу Чана, конечно, видел лучшие времена. Сейчас он выглядел несколько заброшенным. Грязные окна были слабо освещены, никакого оживления перед входом, правда, там горел яркий свет, освещая дорогу, как бы в надежде, что это соблазнит и привлечет кого-нибудь познакомиться с местной кухней.
В этот час найти место для стоянки было совсем не трудно, и я остановился метрах в тридцати от ресторана.
— Возможно, придется долго ждать, — предупредил я, заглушая двигатель.
— Ничего, мы не торопимся, не так ли? — сказал Билл, разваливаясь на сиденье.
Мы наблюдали, затаившись, как из темноты появляются фигуры и тихо исчезают в дверях ресторана. Это были самые разные типы, в основном китайцы. Все они были жертвами шантажа и безропотно платили ежемесячные взносы. Поток этих людей не иссякал.
Сразу после четверти третьего появился «мерседес».
— Вот и она, — сказал я. — Значит, так, Билл. Мы будем прикрывать ее огнем, если начнется заварушка. Оставайся, а я пересяду к ней.
— Если начнется перестрелка, — спросил Билл, когда я выходил из машины, — мы будем убивать?
— Если не мы их, то они нас. С этим типом нужно кончать: другого случая может не представиться — он заляжет на дно.
Я едва сделал несколько шагов к «мерседесу», а Сандра уже открывала мне навстречу дверцу:
— Хелло, Дирк!
— Думаешь, все сойдет гладко? А если дело сорвется?
— Все будет в порядке. Подождем.
Сидя рядом, я вдыхал аромат ее экзотических духов, а людской поток тек в одну и в другую стороны, Сандра казалась высеченной из камня, я чувствовал, что Qua не хочет разговаривать. Время от времени я ощупывал свой револьвер.
Раньше мне не приходилось убивать, но сегодня я был готов на все.
Снова, уже в который раз, образ Сюзи ожил во мне, я остро чувствовал последние минуты ее жизни, я словно переселился в нее, когда она, обоженная кислотой, бросилась под колеса грузовика. За это нужно было мстить, за это можно было убивать. Такие мысли укрепили меня. Если Сандра будет убита раньше Мински, дело закончу я.
— Наверное, это они, — вдруг прошептала Сандра. Из темноты выполз «кадиллак». Светя только огнями ближнего света, он остановился у ресторана. Оттуда вышли четыре человека — плотные, высокие, у каждого в руке — револьвер. Разминая ноги, они внимательно смотрели по сторонам. Все было, как в старых гангстерских фильмах. Они разошлись в разные стороны и, не переставая озираться, заняли заранее намеченные позиции.
Моя рука нашарила револьвер: в неверном свете фар «кадиллака» появился Мински. По сравнению с телохранителями он казался карликом.
— Вот он, — шепнул я. — Тот невысокий, коренастый.
— Спасибо, Дирк.
Она вышла из машины, громко хлопнув дверцей. Этот звук привлек к ней внимание всех телохранителей, и они резко обернулись в нашу сторону.
Без малейшего колебания Сандра двинулась туда, где находился Мински.
— Мински? — резко прозвучал ее голос. — Я — Сандра. У меня для вас поручение от шефа.
Теперь она тоже стояла в свете фар. Какой спектакль! И как сыгран! Ни малейшей неуверенности в голосе, взгляде. В нее нельзя было не влюбиться. Она знала себе цену, казалось, эта женщина сошла с картины.
Телохранители, как по команде, опустили револьверы, завороженные ее позой, голосом, властным взглядом. Похоже, ее гипноз распространялся не только на меня.
Потихоньку выскользнув из машины, я держался в темноте. Оглянувшись, я заметил Билла, который тоже вышел из машины.
Подручные Мински отошли немного, чтобы не мешать разговору, он же не сдвинулся с места. Он пристально смотрел на Сандру, наконец его обезьянье лицо раздвинулось в улыбке.
— Вы — Сандра. Что хочет Валински?
