– Мэддокс вышел на тропу войны? – спросил Энсон.
Хармас улыбнулся:
– Скажу больше: он уверен, что миссис Барлоу убила своего мужа и сама устроила себе изнасилование.
Энсон бросил в кофе кусочек сахара.
– У Мэддокса просто патология. Нельзя быть таким подозрительным. Боюсь, придется платить, тем более что пятьдесят тысяч для «Нешнл фиделити» – сущий пустяк. К тому же газетчики уже обо всем пронюхали и не дадут нам спуску, если мы заартачимся.
– А откуда они узнали об этом деле?
– От меня.
– Вот как? Значит, вы сами…
– А почему бы и нет? Произошло сенсационное убийство. В районе, где я работаю, меня хорошо знают. Именно я застраховал Барлоу, и эта история может оказаться хорошей рекламой. При условии, конечно, что компания выполнит свои обязательства.
– Мэддокс не хотел, чтобы пресса совала нос в наши дела.
– А почему?
– Потому что, как я уже говорил, он подозревает аферу.
Энсон улыбнулся и помешал ложечкой в чашке.
– Вы работаете на него, – сказал он, – а я – на компанию. Если бы я действовал так, как хочет Мэддокс, «Нешнл фиделити» давно пошла бы с молотка, и вы это знаете. Вашего шефа пора отправлять на пенсию.
– Когда вы представили этот полис, Мэддокс был взбешен, – отвечал Хармас, – он поручил следственному отделу собрать сведения о Барлоу и его жене. У него есть досье на них обоих. Эта женщина имела скверное прошлое и не была безупречной женой. Одним словом, он считает, что она способна на все.
Энсон чуть не уронил свою чашку. Он быстро поставил ее на стол и поднял глаза на собеседника.
– Что там, в этом досье?
– Пока не знаю. Я только повторяю то, что сказал Мэддокс: эта женщина способна на все.
– Да он просто ненормальный! На миссис Барлоу напали, ее избили и изнасиловали. Что ему еще надо?
– Лейтенант Джонсон придерживается вашей точки зрения, – сказал Хармас, – но я уже десять лет работаю с Мэддоксом, и за это время он ни разу не ошибся.
– Ему просто не хочется платить, – возразил Энсон, – Мэддокс больше вредит компании, чем вы думаете. Что такое пятьдесят тысяч для гиганта вроде «Нэшнл фиделити»?
– Мэддокс ежегодно получает больше двухсот требований о выплате страховок. Простое умножение дает нам сумму, равную десяти миллионам долларов. Судите сами.
Энсон допил кофе.
– Ну хорошо, что от меня требуется?
– Ровным счетом ничего. Я просто хотел, чтобы вы были в курсе дела. Мэддокс поручил мне расследование, и я немедленно отправляюсь к Барлоу.
– Зачем?
– Посмотреть, как жил этот бедняга. Поверьте, я лишь выполняю указания Мэддокса. Поехали со мной, мистер Энсон. Вам, наверное, тоже будет интересно.
– Да, но какое мы имеем право…
– И все-таки идемте. Никаких возражений я не принимаю.
Энсон поколебался, затем поднялся и пошел за Хармасом. Они пересекли улицу, сели в машину Энсона и полчаса спустя были на месте.
– Ого! – воскликнул Хармас, разглядывая сад Барлоу. – Как вам это нравится?
– Вроде ничего, – безразличным тоном ответил Энсон и развернул машину на подъездной аллее.
– Ничего? Вы говорите, ничего? Да этот тип – просто гений. – Детектив выбрался из автомобиля и побрел по саду, оглядываясь по сторонам. Энсон наблюдал за ним, стоя у машины.
– В жизни не видел ничего подобного, – сказал наконец Хармас и повернулся к дому, – вы только взгляните на этот сарай, мистер Энсон. Какой контраст!
Энсон не проронил ни слова.
Засунув руки глубоко в карманы брюк, Хармас направился к входной двери, достал отмычку и отпер замок.
– Ваши действия противозаконны! – крикнул перепуганный Энсон. – Не вздумайте переступить порог!
Хармас только махнул рукой, прошел через холл и остановился посреди гостиной, внимательно все оглядывая. Энсон, пожав плечами, тоже вошел в дом.
– Да, убирают тут нечасто, – укоризненно покачав головой, сказал Хармас. – Какая грязь! Эта миссис
