– Лучше ты будешь бояться меня, нежели Мэддокса, – продолжал Энсон. – Как только ты предъявишь иск страховой компании, тебя будут проверять под микроскопом. Даже если у тебя окажется стопроцентное алиби, тебя будут подозревать во всех смертных грехах. Есть ли в твоем прошлом нечто такое, чего ему не следует знать?
Она нахмурилась, не глядя на него.
– Нет… конечно, нет.
– У тебя нет никакого криминального прошлого?
Она привстала, со злобой глядя на него.
– Нет!
– И у тебя не было никаких неприятностей с полицией?
Она некоторое время колебалась, затем пожала плечами:
– Пару раз получала штраф за превышение скорости… И это все.
– Чем ты занималась до замужества?
– Работала администратором в отеле.
– В каком?
– «Коннот Армз» в Лос-Анджелесе.
– Надеюсь, отель был респектабельный, а не из тех, где сдаются комнаты на час и не задают лишних вопросов?
– Разумеется, нет.
– А еще раньше чем занималась?
Она вновь немного подумала, прежде чем ответить.
– Платная партнерша в ночном клубе.
Энсон насторожился:
– И чем ты там занималась?
– Да так… Составляла компанию одиноким мужчинам. Добивалась того, чтобы они заказывали как можно больше выпивки.
– Скажи честно: ты водила их домой? Понимаешь, что я имею в виду?
– Нет!
Некоторое время он изучал ее. Злость в глазах Мэг была настоящей.
– Это точно?
– Говорю же тебе, не водила! – Она уже сидела на кровати. – Неужели этот Мэддокс будет задавать мне дурацкие вопросы, прежде чем оплатит иск?
Энсон покачал головой:
– Вряд ли. Но если твой иск вызовет хотя бы тень подозрения, он пустит по твоему следу своих лучших детективов. Ты даже знать не будешь, что он копается в твоем прошлом. А когда у него на столе будет лежать твое полное досье, вот тогда он и решит, стоит ли оплачивать иск. И если в досье будет хоть какой- то компромат, тогда держись!
Мэг снова легла. Энсон видел, что она чем-то встревожена.
– Если бы я знала, насколько это сложно, я бы никогда не пошла на такой риск.
– Еще не поздно отказаться, – сказал Энсон. – Неужели ты надеялась отхватить куш в пятьдесят тысяч долларов, не ударив пальцем о палец? Пока ты будешь говорить правду, тебе не о чем беспокоиться. А чем ты занималась до того, как начала работать в ночном клубе?
– Жила с матерью, – ответила Мэг, не глядя на Энсона.
– Ты уже почти год замужем. Это очень важно, Мэг. Говори только правду. У тебя был любовник в это время?
– У меня есть ты. – Мэг криво улыбнулась.
– Я не в счет, – сказал Энсон, пристально глядя на нее. – Мы вели себя осторожно и будем поступать так впредь. Я имею в виду кого-нибудь другого… с кем ты была не так осторожна, как со мной.
– Нет. Никого.
– Точно? Если Мэддокс узнает, что у тебя кто-то был, он его из-под земли достанет. Да он спит и видит, как бы разузнать, что женщина, у которой застрахован муж, имеет любовника. А если муж неожиданно умер, вывод однозначен.
– Никого у меня не было.
– А нет ли кого-нибудь, кто может засвидетельствовать, что ты была несчастна в браке? Не слышал ли кто-нибудь, что вы ссорились или что-то в этом роде? Нет ли кого-нибудь, кто бы мог заявить, что ты не испытывала теплых чувств к мужу?
Она покачала головой.
– У нас не бывает гостей.
– А твой муж не мог сказать это кому-нибудь?
Она еще раз покачала головой.
Откинувшись на спинку кресла, Энсон некоторое время сосредоточенно размышлял. Мэг наблюдала за ним.
– Хорошо, – сказал он наконец. – Пожалуй, этого достаточно. Но ты действительно сказала мне правду? Сейчас ты этого еще не понимаешь, но мои вопросы очень важны. Если детективы Мэддокса начнут копаться в твоем прошлом – а этого не миновать, – оно должно оказаться безупречным. Ты была со мной откровенна?
– Да… Не будь таким недоверчивым. Я сказала тебе правду!
– Ладно. – Энсон несколько расслабился и вытащил пачку сигарет. Одну предложил Мэг, другую закурил сам. – Теперь переходим ко второй стадии. Твой муж будет здесь завтра вечером?
– Он всегда здесь, кроме понедельника и четверга.
– Я появлюсь у вас где-то в половине девятого. Постарайся открыть мне дверь сама. Если к двери подойдет он, то может не пустить меня дальше порога. А на пороге человеку не всучишь страховой полис.
– И все же не обольщайся, что Фила легко можно застраховать.
Энсон встал.
– Твое дело впустить меня в дом. А все остальное я беру на себя. До завтра.
Она тоже поднялась.
– Джон… Я хочу знать… Это ты застрелил полицейского?
Энсон взял свой саквояж.
– Я же просил не задавать лишних вопросов. – Он посмотрел на нее. – Деньги для уплаты первого взноса у меня есть, и это все, что ты должна знать.
Он не сделал даже попытки поцеловать ее, а сразу вышел из дома и направился к машине.
Едва только звук мотора замер вдали, Мэг подбежала к телефону и торопливо набрала номер. Она долго вслушивалась в длинные гудки, но трубку так никто и не снял.
Следующий вечер выдался теплым. В небе светила полная луна. Все предсказывало удачу Энсону.
Мэг предупреждала Энсона, что Барлоу не подарок, но он и представить не мог, насколько с ним будет трудно разговаривать. Как большинство слабовольных людей, Барлоу был не только упрям, но и груб.
Мэг впустила Энсона в гостиную, но едва он появился там, как Барлоу с вечерней газетой в руках вскочил с кресла. Энсон почти физически почувствовал, как его окатило враждебностью, исходящей от этого маленького человечка.
Несмотря на более чем холодный прием, он бойко повел деловой разговор, но Барлоу резко его оборвал:
– Страхование меня совершенно не интересует, никогда не интересовало и не будет интересовать, молодой человек. Вы напрасно тратите время – как свое, так и мое. Вы окажете мне любезность, если покинете дом.
Энсон пустил в ход профессиональную улыбку.
– Я проделал долгий путь от Брента специально для того, чтобы повидать вас, мистер Барлоу. Сделайте одолжение, выслушайте меня. Я…
