— Видишь? — Оливия взглянула на Лайла. — Это прекрасный, счастливый момент. Для всех, кроме этих негодяев. Наслаждайся этим.
Лайл стоял у оконной ниши и смотрел в ночь. На затянутом облаками небе звезд было немного.
К тому времени, когда иссякли все радостные восклицания по поводу сокровища и они опять погрузили сундучок в повозку и всей процессией направились в замок, было уже очень поздно. Даже леди были готовы отправиться спать.
Роя и Джока заперли в темницу в замке, решив заняться ими позднее.
Еще одно дело, с которым предстоит разобраться.
В Египте он сталкивался с массой подобных проблем: обман, воровство, драки и тому подобное. При раскопках случались травмы. Лодки тонули. Нападали крысы. Поражали болезни. Это была его жизнь. Временами она была интересной, даже кружащей голову. Сейчас…
Легкий стук в дверь заставил Лайла вздрогнуть. Он прошел к двери и открыл ее.
Перед ним стояла Оливия. Она была в белом халате, обильно украшенном всяческими воздушными штучками: ленточками, оборками и кружевами. Распущенные волосы лежали на плечах в восхитительном беспорядке.
Лайл увлек ее в комнату и закрыл дверь.
Но буквально сразу же передумал, открыл дверь и попытался вытолкнуть ее.
— Прими решение, — сказала Оливия.
— Глубокой ночью ты приходишь в спальню к мужчине в одном халате и ждешь от него решения?
Как давно это было? Давным-давно, целую вечность.
— Нам надо поговорить, — сказала Оливия.
Лайл опять затащил ее в комнату и закрыл дверь.
— Позволь мне объяснить тебе кое-что, — сказал он. — Девушка, которая приходит в комнату к мужчине практически раздетая, ведет себя неосторожно.
— Да.
— Значит, решено.
Сказав эти слова, Лайл сбросил свой халат и теперь стоял перед ней обнаженный.
— О! — выдохнула Оливия.
Свет от камина окрасил ее рассыпавшиеся по плечам волосы в цвета рубина или граната. Кожа сияла, как летняя луна, а в воздухе витал ее легкий, едва уловимый аромат. Лайл подхватил ее на руки и понес к высокой кровати.
Удерживая ее одной рукой, второй он отбросил одеяло и посадил Оливию на край постели.
— Хорошо, — согласилась она, — поговорить мы можем позже.
— О да. Нам о многом надо поговорить, — пробормотал Лайл.
У них впереди была целая жизнь, чтобы наговориться.
— Ты отлично со всем справился. — Оливия подняла руку и коснулась его груди.
— Ты тоже.
Лайл поставил колено ей между ног, и она медленно отодвинулась назад, подняв ноги на кровать. — Даже не могу передать тебе словами, насколько это волнующе, — произнесла Оливия. — Можешь написать мне письмо. Позднее.
Лайл взялся двумя руками за края ее ночной рубашки и халата, поднял их и посмотрел на ноги Оливии.
— Тебе нравятся мои ноги?
— До безумия, — ответил Лайл, наклонился и поцеловал лодыжку.
— О, ты порочный мужчина, — сказала Оливия, — ты жестокий и бессердечный…
— Дьявольский, — пробормотал Лайл. — Не забудь это определение — дьявольский.
Он огладил внутреннюю часть бедра, дразня ее и поднимаясь все выше и выше. Оливия откинула голову назад. Лайл поднял ее одежду еще выше и слегка коснулся пальцами ее интимного цветка.
— О, эти руки, — выдохнула Оливия, — твои руки! — Она накрыла своей рукой его руку и крепче прижала ее к своей плоти. — О, ради всего святого! Что я должна сделать?
Оливия встала на колени, развязала ленточки своего халата и сбросила его. Потом потянула через голову ночную рубашку и отбросила ее в сторону.
Рыжие кудри рассыпались по плечам. Небольшой рыжий треугольник блестел у нее между ног. Теперь на ней ничего не было.
Так легко было представить ее танцующей в лунном свете пустыни.
— Довольно, — сказала Оливия. — Довольно этой чепухи. Я никогда не буду добродетельной. И не проси меня быть добродетельной.
— Об этом я меньше всего хотел бы тебя просить…
— Иди сюда. — Ее рука скользнула вниз по животу к шелковистому треугольнику между ног. — Иди сюда.
Лайл забрался на кровать и опустился перед ней на колени. Оливия взяла его за руки и положила их на свою грудь.
Лайл наклонился и поцеловал ее долгим и страстным поцелуем. Он ласкал ее грудь, а она, обняв его за шею, запрокинула голову, чтобы он прикасался к ней так, как хотелось ему и как хотелось ей.
Она тоже ласкала его, касаясь его плеч, спины, сжимая его ягодицы. Она придвинулась к нему ближе и прижалась к его паху. Возбужденная плоть с готовностью уперлась ей в живот.
Оливия взяла ее в руку и сжала. Ее рука начала двигаться вверх и вниз, потом замерла и тихонько потянула набухшую плоть. Лайл сдавленно охнул.
Оливия подняла на него глаза.
— Ты закончила с играми? — хрипло спросил он.
— Не совсем. — Оливия легонько толкнула его. Лайл понял намек и лег, а она уселась сверху.
— Я знаю, это можно сделать, — пояснила она. — Я видела картинки.
Лайл рассмеялся. Он приподнял ее бедра и одним движением вошел в нее.
— О-ох, Лайл, любимый мой! — выдохнула Оливия и наклонилась вперед.
От этого движения его плоть оказалась сжатой, и он задохнулся от полученного удовольствия. Она поцеловала его, и этот поцелуй был настолько глубоким и страстным, что уже через мгновение Лайл плавал в густом тумане страсти и желания. Он крепче прижал Оливию к себе, и она начала двигаться, сама устанавливая ритм.
Движения были быстрыми и мощными, как будто все происходило в первый раз, как будто они ждали этого целую вечность, берегли в себе, и теперь это был их последний и единственный шанс.
Лайл смотрел на Оливию, склонившуюся над ним. Ее синие глаза потемнели, как полночное небо, растрепавшиеся волосы, словно огненный ореол, окружали ее лицо.
— Я люблю тебя, — сказал Лайл.
Он потянул ее к себе, чтобы поцеловать, чтобы крепче держать ее, пока они вместе взлетали и падали, пока наконец не достигли высшей точки блаженства. Безумный восторг и волна пронзительного наслаждения накрыли их обоих. А потом вдруг все затихло.
Прошло довольно много времени.
Оливия приподнялась и легла на кровать рядом с Лайлом. Он лежал на спине, слушая, как успокаивается ее дыхание, и смотрел на полог над кроватью.
Она положила руку ему на грудь, которая все еще вздымалась от неровного дыхания. Он еще не совсем успокоился, но в одном был совершенно уверен.
— Я люблю тебя, — произнес он, накрывая своей рукой ее руку.
