собой. И напоследок он меня уверил, что из дома — ни шагу. Должен же кто-то быть там с Куки…
Она беспомощно перевела взгляд с Ады на мать, потом на старого семейного доктора — они были ей ближе всех.
— Мне это не нравится. Вам не кажется, что мне лучше отправиться в обратный путь…
Все враз озабоченно запротестовали:
— Сейчас?!
— Господи, ты же только что с автобуса, ты не выдержишь!.
— Ах, Маргарет, подожди хотя бы до утра!
— Да не в этом дело — мне не дает покоя телеграмма. Не знаю почему, но меня мороз по коже продирает, и от этого чувства мне никак не отделаться. Тут не до смеха, тут… пахнет чем-то серьезным. Любой, кто способен на такое… ну, трудно сказать, на
— Почему бы тебе не попробовать дозвониться еще разок? — успокаивающе предложил старый доктор. — Может, он уже вернулся. Ну а если не вернулся и тебе по-прежнему не терпится уехать, я отвезу тебя на автовокзал. Моя машина стоит у дома.
На этот раз даже не стали закрывать двери: гости помнили, что шуметь нельзя. Будто сговорившись, все вышли в холл вслед за нею и расположились широким полукругом, в центре которого оказалась Маргарет у телефона. Все молча смотрели на нее. Казалось, будто она устроила общественное прослушивание самого сокровенного горя, подобающего жене.
Голос у нее слегка дрожал:
— Оператор, дайте мне еще раз город. Тот же самый номер — Севилл 7-6262.
Время от времени он слышал резкий топот где-то совсем рядом, вспышки безудержного смеха Куки и ее выкрики: «Я тебя вижу!» — в основном из прихожей.
Прятки — тут уж ничего не поделаешь. Говорят, никогда не меняются только две вещи: смерть и налоги; к ним надо бы добавить и третью — детские игры. Даже эту игру она сумела организовать спокойно, сдержанно, не позволяя малышу чересчур разойтись. Это у нее наверняка профессиональное. Морэну стало интересно, сколько же зарабатывают воспитатели в детских садах. Свое дело она, безусловно, знала.
Один раз наступило подозрительное затишье, растянутое чуть дольше, чем другие паузы в их игре, и, подняв глаза, он увидел, что мисс Бейкер прячется в дверном проеме. Она стояла спиной к Морэну, выглядывая из-за притолоки в холл.
— Готов? — задорно крикнула она.
Ответ Куки донесся неожиданно глухо:
— Еще нет — подождите.
Казалось, она получает от игры не меньшее удовольствие, чем малыш. Вот, наверное, как надо играть с детьми — отдаваться игре целиком. Дети быстро замечают равнодушие. Куки от нее просто без ума, очевидно, ребенок увидел ее совсем в ином свете, не такой, как на занятиях, где ей приходилось держать себя в жестких рамках.
Мисс Бейкер повернулась и обнаружила, что Морэн с одобрением наблюдает за ней.
— Он спрятался в том чулане, что под лестницей, — доверительно сообщила она с огоньком в глазах. И затем более серьезно: — Ему не опасно туда заходить?
— Опасно? — механически повторил Морэн. — Разумеется, нет — там пара старых плащей, больше ничего.
— Готов, — донесся еле слышный голос.
Мисс Бейкер отвернулась.
— Я иду искать, — предупредила она и исчезла из дверного проема так же незаметно, как и появилась в нем.
Он слышал, как сначала мисс Бейкер искала и тут и там — чтобы продлить радость игры. Затем напряглось и заскрипело дерево, послышался приглушенный взрыв ликующего узнавания.
И вдруг прозвучало неожиданно тревожно его имя:
— Мистер Морэн!
Он вскочил и направился к ним. Такой уж был у нее тон:
Она дергала за старинную железную ручку, приклепанную к двери кладовки. Кожа у нее на подбородке и вокруг рта побелела.
— Я не могу ее открыть — видите, именно это я и имела в виду минуту назад.
— Ну-ну, не пугайтесь, — успокоил он ее. — Ничего сложного тут нет. — Морэн взялся за ручку, чуть потянул ее вверх, шпингалет освободился, и тяжелая дубовая панель отодвинулась. Она была встроена под лестницей, по высоте вполовину меньше обычной двери, но несколько шире. До пола она тоже не доставала: внизу находился небольшой порог.
Куки, радостно улыбаясь, вылез наружу.
— Видите, в чем дело? Вы пытались тянуть ее на себя. А она работает на пружинной задвижке, и сначала надо освободить ее, подняв железную скобу вверх, а уж потом отодвигать.
— Теперь я все понимаю. Какая же я глупая, — стыдливо призналась она. И, указав на сердце, помахала рукой перед лицом. — Я не хотела выказывать это перед вами, но я так перепугалась! Уф-ф! Я боялась, что дверь заклинило и он задохнется там, прежде чем мы…
— Ах, простите… весьма сожалею… — засокрушался Морэн, словно это его вина, что в доме есть такая дверь.
Ей, похоже, вдруг захотелось обсудить разные варианты, словно в ней пробудилось какое-то нездоровое любопытство.
— Я полагаю, если бы случилось самое худшее, то вы могли бы моментально взломать дверь.
— Да, — согласился он, — надо было бы только взять какой-нибудь инструмент.
Она, казалось, была удивлена: Морэн заметил, как ее взгляд оценивающе скользнул по его крепкой фигуре.
— Разве вы не могли бы взломать дверь голыми руками? Или вышибить плечом?
Он пощупал косяк, растворил дверь пошире, чтобы мисс Бейкер могла убедиться сама.
— Видите, дуб крепкий. Два дюйма толщиной. Вы только посмотрите. Дом построен добротно, вы знаете. А дверь расположена в неудобном месте: не разбежишься ни с этой стороны, ни изнутри. Из-за вот этого поворота стены не остается никакого пространства. А внутри — из-за лестницы — потолок наклонный: даже во весь рост не встать. Чулан треугольной формы, в виде клина. Попробуйте замахнуться с любой стороны, и ваша рука непременно стукнется о скошенный верх. Или о стену.
Вдруг, к его удивлению, она наклонила голову и шагнула через низкий проем в темноту. Морэн слышал, как она ощупывает толстые стены. Почти тут же она вышла.
— Да, построено крепко! — восхитилась гостья. — Но там очень тесно и душно, даже при открытой двери. Как вы думаете, сколько продержался бы человек, если бы действительно оказался запертым в таком месте?
Его мужское всезнайство пусть раз, но застали врасплох. Вообще-то он никогда прежде не задумывался над этим.
— Право, даже и не знаю… — неуверенно ответил он. — Часа полтора, самое большее — два. — Морэн оглядел чулан с абстрактным интересом и признал: — Да, он довольно герметичен.
Мисс Бейкер брезгливо поморщилась, хотя сама же и завела этот разговор, и поспешила сменить тему. У каждого, в конце концов, бывают странные моменты каких-нибудь ужасных предположений. Она наклонилась, взяла Куки под руки и заставила его переставлять ноги, как механического солдатика.
— Ну-с, уважаемый господинчик. — И повернулась к Морэну: — Как вы думаете, ему не пора в кровать?
Куки воспротивился. Слишком уж было весело, чтобы сдаться вот так — без боя.
— Еще раз! Ну еще один раз!
— Ну что ж, последний раз, но это и все, — снисходительно уступила она.
Морэн вернулся в свое кресло в гостиной. Газету он уже практически прочитал. Полностью. Вплоть до
