телефонный звонок. Кори заметил одну вещь, которая подтвердила его догадку: Фергюсон не только работал, но и жил в студии. Небольшая деталь, сущая мелочь: пустая молочная бутылка, стоявшая рядом с дверью.
Это-то все и решило. Бутылки из-под молока выставляют не перед уходом из дома, а по возвращении домой. Он наверняка там, он просто должен быть там. Теперь уж Кори полностью завладело роковое предчувствие, и развеять его никак не удавалось.
Он спустился вниз и разбудил смотрителя здания, совершенно невозмутимо восприняв его гневную отповедь.
— Да, он обычно спит наверху в студии. Но его может не оказаться дома. Эти художники… порой всю ночь куролесят. Из-за чего такая спешка?
— Вы сейчас откроете его дверь, — прохрипел Кори не терпящим возражений голосом. — Всю ответственность я беру на себя. Но я не уйду отсюда, пока вы не подниметесь со мной и не откроете для меня дверь, понимаете?
Смотритель, недовольно ворча, стал подниматься по лестнице, погремел ключами и постучал, непонятно зачем, прежде чем сунуть один из ключей в замочную скважину. Кори знал, где расположен выключатель, потянулся и включил свет. Они оба стояли, глядя вдоль освещенного зала в его дальний конец, где углом сходились стекла крыши, за которыми царила ночь.
Кори только и сказал каким-то странно не соответствующим случаю, звонким голосом:
— Так я и знал.
Фергюсон лежал ничком перед мольбертом. Зловещий стальной наконечник стрелы торчал у него из спины под левой лопаткой, видимо, пронзив тело насквозь уже после падения. Спереди, когда они его перевернули, оперенный конец стрелы сломался и расщепился надвое, и эти половинки располагались теперь под прямыми углами к остальному древку. В тот момент, когда стрела была выпущена, Фергюсон, вероятно, стоял лицом к подиуму и принял ее прямо в сердце.
Над ним нависла Диана Охотница, Диана Убийца — теперь уже безликая. Черты, которые вконец измучили Кори, пропали. Вместо них в холсте зияла овальная дыра, вырезанная ножом для соскребания краски. Лук, с ослабевшей тетивой, насмешливо балансировал на краю подиума.
— Опоздал, — размышлял Кори. — Она меня опередила. Она, должно быть, позировала ему поздно ночью, ему хотелось поскорей закончить картину.
— Как вы думаете, что тут произошло? — подобострастно выдохнул смотритель, после того как они позвонили и стояли в открытых дверях, ожидая приезда полицейских. — Тетива случайно выскользнула у нее из пальцев и стрела вылетела?
— Нет, — пробормотал Кори. — Нет. Диана Охотница ожила.
Глава 3
Расследование по делу о смерти Фергюсона
— А затем она передвинулась сюда — вот так. — Кори все больше и больше входил во вкус, как входит в роль любой хороший актер, когда аудитория благожелательна, а роль доставляет удовольствие. Стоило ему заговорить, как сигарета в уголке рта начинала подрагивать от страстности монолога. Он был без пиджака, жилет расстегнут. От возбуждения на лоб упала прядь волос.
— Продолжайте, продолжайте, — кивнул Уэнджер.
— И вдруг начинает один за другим открывать ящики стола — вот так: хлоп — хлоп — хлоп. Черт, я ничего не понял, думал, она просто время тянет, вы знаете, давая какое-то занятие своим рукам, как это у них принято, пока не созреет. А тут наталкивается на ящик, где он лежит, и вытаскивает…
— Минуточку, одну минуточку… — Уэнджер вскочил со стула, сделал поспешный жест, как бы показывая, что он не согласен. — Не трогайте. Нам, возможно, еще удастся снять отпечатки ее пальцев. Вы брались за пистолет после нее?
Рука Кори повисла над пистолетом, будто перебитая лапа с когтями.
— Нет, я лишь положил его обратно в ящик. Но я еще не все рассказал, что она с ним сделала потом…
— Да-да, только позвольте мне сначала завернуть его. Надо его проверить — с вашего разрешения.
— Пожалуйста, пожалуйста. — Кори отступил в сторонку, а Уэнджер вытащил платок и с его помощью переправил пистолет из ящика в карман.
— Я лично прослежу за тем, чтобы вам его вернули, — пообещал Уэнджер.
— Мне не к спеху. Буду только рад хоть как-то помочь. — Представление возобновилось. — И вот она начинает с ним дурачиться. Ну, я подхожу и, как водится, ставлю на ней клеймо… — Им снова овладело бешенство от одних только воспоминаний. — А оно не припечаталось, клеймо-то.
Уэнджер понимающе кивнул, как мужчина мужчине.
— Она абсолютно ничего не почувствовала.
— Совершенно верно. И заявляет: «Не нужна мне любовь, не нужны мне поцелуи», и — к двери, с пистолетом и все такое. Я — за ней, а она оставила его как раз за порогом в прихожей, а сама уже пол- лестницы прошла. Ну, я крикнул ей вслед, что узнаю-таки, кто она, даже если на это у меня уйдет остаток ночи, а она кричит мне в ответ: «Лучше скажи спасибо, что еще не узнал».
От праведного гнева кожа вокруг губ у него побелела.
— Сучка поганая! С каким удовольствием я съездил бы ей по роже! Я понимаю, когда баба отшивает тебя, ну, боится этого дела. Но чего не терплю, так это когда и к себе не подпускает, и еще так нагло себя ведет!
Уэнджер прекрасно его понимал. По какой-то причине, лучше всего известной ей самой, эта жестокая обманщица сначала увлекла Кори, а потом вдруг отказала в том, что он считал причитающимся ему по праву. И хотя он не во всем был согласен с ним, этот парень ему нравился.
Уэнджер забарабанил ногтями по подлокотнику кресла.
— Насколько я вижу, есть три возможных объяснения, почему она ушла с вами, прежде чем вернуться и убить того парня, как давным-давно собиралась сделать. Во-первых, она хотела избавиться от вас, прежде чем у вас появится возможность предупредить Фергюсона и испортить основное дело, которое ей предстояло. Но, когда она пришла с вами сюда, а вы так и не вспомнили, кто она, она передумала. Она увела вас с вечеринки, а это для нее было достаточно. Она полагала, у нее достаточно времени, чтобы вернуться туда и привести свой план в исполнение, прежде чем до вас наконец дойдет, где же это вы ее видели. Во-вторых, она пришла затем, чтобы взять оружие и с его помощью разделаться с ним… Стоп, это объяснение трещит по швам. Мой мозг работает всего на двух цилиндрах. Она же оставила пистолет на пороге. Ну, и в-третьих, вы докучали ей на вечеринке и она боялась, как бы вы не остались после ухода других и все не испортили, поэтому она прибегла к самому простому способу избавиться от вас. Раскочегарила вас и бросила.
У Кори был такой вид, как будто это последнее предположение больно задевает его чувство собственного достоинства, но он молча проглотил эту пилюлю.
— Я полагаю, пока мы можем согласиться, что тут имело место сочетание первого и третьего, — продолжал Уэнджер, собираясь уйти. — Она пришла с вами сюда, потому что вы действовали ей на нервы. Она намеревалась застрелить вас, если до вас дойдет,
Когда он вернулся в управление, светало, а начало дня на службе никогда не бывает прекрасным. Уэнджер устал, а в этот час жизненные силы человека и без того на самом низком уровне. Он прошел в кабинет шефа, плюхнулся в кресло у стола, голова упала на растопыренные пальцы.
— И за каким только чертом надо было этой женщине родиться? — простонал он, обессиленный.
Немного погодя он поднял голову, вытащил пистолет, за который бралась женщина в квартире Кори, положил его в конверт, запечатал, нацарапал на нем едва разборчиво: «Посмотрите, нельзя ли с ним что-
