— Что вы такое говорите, — воскликнул Эдди, — им нельзя воспользоваться?!
— Можете, если хотите в газовую камеру! Я вас предупреждаю: тратить сейчас добычу — это самоубийство!
— Проклятие! К чему было прилагать столько усилий?! — закричал Эдди.
— Ну, успокойтесь, дети. — Мамаша казалась олицетворением миролюбия. — Я все продумала. Я отправлю этот взрывоопасный фрик Шульбергу, который пустит его в ход через несколько лет. А вместо него даст нам половину, которой можно будет пользоваться. Это лучше, чем миллион, который все равно нельзя тратить.
Неожиданно Слим плюнул в печку.
— Разговаривать — это ты умеешь, — презрительно проговорил он, лег на софу и уткнулся в какой- то журнал.
— Есть о чем задуматься, Мамаша, — проговорил Эдди. — Я рассчитывал на два куска.
Мамаша разразилась хохотом:
— А я в этом и не сомневалась!
— Тогда по сколько же мы получим? — забеспокоился Уоппи.
— Вы получите по три сотни долларов каждый, — объявила Мамаша, — и никто не получит больше.
— Вы что, шутите?! Три сотни долларов? — пролаял Эдди с перекошенным лицом. — Что это значит?
— Это ваши карманные деньги. Да, каждому из вас полагается двести тысяч, но вы их не получите. Я хорошо знаю вас всех. Если у вас в руках окажется такая уйма денег, то вы наделаете столько глупостей, что не позже чем через восемь дней у вас на плечах окажутся флики. Вы же не найдете ничего лучше, чем швырять эти деньги направо и налево. Вот так большинство подобных «дельцов» и попадается! Они не могут удержаться, чтобы не выкинуть что-нибудь со своими денежками, а флики этим пользуются.
Она указала на Эдди:
— Что ты, например, объяснишь фликам, когда они поинтересуются, откуда у тебя вдруг появились такие деньги. Ну, объясни!
Эдди открыл рот, чтобы ответить, ну тут же прикусил язык: он понял, что старуха права.
— Это верно, Мамаша, — признался он, — но все равно — очень обидно. Я считал, что стану богачом.
— Теперь объясню вам, что мы сделаем с добычей, — удовлетворенно продолжала Мамаша. — Мы ударимся в коммерцию. Долгие годы я мечтала об этом. Вы, парни, будете содержать коробочку. Я куплю «Парадиз-клуб». Он как раз продается. Мы отделаем его, пригласим красивых девушек, хороший оркестр и будем загребать денежки. С полмиллионом мы сделаем лучшее кабаре в городе. Мне уже надоело командовать бандой жуликов. Теперь будем делать большие дела. С сегодняшнего дня и приступим. Что вы на это скажете, ребята?
Четверо мужчин опять повеселели. Один Слим не слушал. Он продолжал читать журнал.
— Да, вы действительно сильны, Мамаша, — сказал Док. — Я согласен.
— Я тоже, — присоединился Эдди. — Это замечательная идея!
— И мне это улыбается, — сказал Флин.
— А в клубе будет ресторан, Мамаша? — спросил Уоппи. — Я смогу заниматься кухней?
— Сможешь, Уоппи. Каждый из вас будет получать пятую часть доходов с клуба. Вы все разбогатеете, но у вас будет надежное прикрытие.
— Минутку, а если феды заинтересуются, откуда мы взяли средства на эту операцию? Что вы им ответите? — спросил Эдди.
— И это предусмотрено. Шульберг ответит, что дал мне деньги взаймы. Это входит в наше с ним соглашение.
— Больше не о чем говорить, вы все предусмотрели, — признался Эдди. — И когда мы начнем, Мамаша?
— Немедленно. К чему попусту болтать. Клуб я куплю завтра же.
— Теперь, — вставил Флин, — нам остается только освободиться от девочки. Вы уже сказали Доку, что он должен сделать? И когда мы похороним ее?
Благодушное спокойствие Мамаши исчезло как не бывало. Она вся подобралась. Зловещая улыбка Дока испугала ее — она чуть не потеряла сознание. Слим отбросил свои журналы и выпрямился. Глаза его засверкали.
— Похоронить? — встрепенулся Слим. — Что это значит? Что нужно объяснить Доку?
Он спустил ноги на пол.
— Ничего, — заторопилась Мамаша.
Она уничтожающе смерила Флина взглядом.
Эдди решил, что наступил момент объясниться.
— В конце концов, что же мы будем делать с этой девочкой, Мамаша? — спросил он, на всякий случай отойдя от Слима подальше.
— Нужно, чтобы она исчезла. — Мамаша избегала взгляда Слима. — Она слишком много знает. Когда она заснет…
— Мамаша!
Ярость, звучавшая в голосе Слима, заставила всех повернуть голову в его сторону. Он внимательно смотрел на мать; глаза его сверкали.
— Да? — спросила старуха. Она была ни жива ни мертва от страха.
— Она моя, — медленно и твердо проговорил Слим. — Если кто-нибудь ее тронет — будет иметь дело со мной. Она моя — и я буду стеречь ее.
— Послушай, Слим, не будь ребенком. — У Мамаши пересохло в горле, и она говорила с трудом. — Мы не можем ее держать: это слишком опасно. Совершенно необходимо, чтобы девушка исчезла.
Слим отшвырнул ногой стул на своем пути, в его руке сверкнул нож. Уоппи и Док отошли от Мамаши подальше, оставив ее один на один со Слимом. Она вся сжалась, в то время как Слим медленно приближался к ней.
— Тогда ты будешь иметь дело со мной, — пригрозил он ей ножом. — Ты хочешь, чтобы я перерезал тебе глотку, старая ведьма? Если ты ее тронешь… если кто-нибудь ее тронет… Я выпущу тому все кишки наружу!
Эдди вытащил свой револьвер. Этот жест не ускользнул от Мамаши.
— Убери пушку, — закричала она, испугавшись, что Эдди застрелит сына.
Слим повернулся к Эдди, который уже бил отбой.
— Ты слышал? — рычал он. — Она моя! Я охраняю ее! Никто ее не тронет!
Он поочередно смерил взглядом всех, потом вышел из комнаты.
Наступило долгое, тягостное молчание. Мамаша была белее мела. Она тяжело дотащилась до своего кресла и рухнула в него.
Неожиданно все увидели, как она стара.
Эдди и Флин переглянулись. Первый пожал плечами и направился к двери, второй последовал за ним. Уоппи сидел на диване и делал вид, что листает журналы; пот градом струился по его лицу. Док налил себе полный стакан виски. Молчание становилось невыносимым.
Поднявшись по лестнице, Слим остановился наверху, прислушался и усмехнулся. Он, наконец, выполнил свою задачу: запугал всех. А теперь по праву займет в банде место, которое ему подобает. Мамаша удовольствуется вторым. Он перевел взгляд на дверь мисс Блэндиш. Больше не может быть и речи о том, чтобы проводить ночи впустую, у изголовья ее постели. Он покажет ей, кто здесь хозяин, как только что сделал это с матерью.
Слим прошел по коридору, желтые глаза его возбужденно блестели. Войдя, он вынул ключ и запер дверь изнутри.
Мисс Блэндиш смотрела, как он подходит к ней. Уверенность, которая появилась в этом новом Слиме, не ускользнула от ее взгляда, и она с ужасом поняла, что это означает.
Девушка задрожала и закрыла глаза.
