мошеннический клуб.
Беллами неприятно рассмеялся.
– О, конечно, нет! – согласился он. – Но я только почему-то ни разу не выиграл там и паршивой копейки и не видел никого, кто бы выиграл. В вашем клубе, Ферди, есть пара игроков, которые могли бы демонстрировать ловкость рук на сцене.
Беллами говорил громко. Несколько человек, стоявших поблизости, обернулись.
Мотт процедил сквозь зубы:
– Послушайте, Ники, вы пьяны, и я не собираюсь здесь с вами ссориться. Если вам кажется, что в моем клубе что-то не так, приходите ко мне в кабинет, там поговорим. – Он перешел на шепот: – Там у меня будет возможность выбить тебе зубы и заставить проглотить их, ты, пьяный ублюдок.
– О, неужели?! – воскликнул Беллами. Он отступил на шаг и выплеснул свой стакан прямо в лицо Мотту.
– О, Боже мой…! – воскликнул кто-то.
Мотт достал платок и начал вытирать перекошенное яростью лицо. Человек в белой униформе, обслуживавший стол с напитками, почувствовал себя неуютно. Один или двое из гостей, предвидя развитие скандала, поспешили из ниши в главный зал. С пустым стаканом в руке Беллами глупо улыбался– глядя на Мотта, потом подошел к столу и поставил стакан.
Поспешно и тихо появилась Кэрола. Она ухватила правой рукой левую руку Беллами и толкнула его от стола с напитками к двери столовой. Очутившись внутри, он прислонился к столу. Почти дрожа, Кэрола стояла перед все еще полуоткрытой дверью.
– Ники, – сказала она, – пожалуйста, сделай мне одолжение. Возьми пальто и шляпу и убирайся отсюда. С меня достаточно.
Она стащила с пальца обручальное кольцо и протянула его ему. Он рассеянно взглянул на кольцо, но не сделал даже попытки взять. Она сделала два шага вперед и опустила кольцо в нагрудный карман вечернего двубортного пиджака Беллами.
– Между нами все кончено, Ники, – проговорила она. – Вот уже три месяца большинство моих друзей и все родственники называют меня дурой из-за того, что я с тобой помолвилась, и утверждают, что ты – просто пьяница; что ты не умеешь хотя бы вести себя как джентльмен. Говорили даже, что тебя интересуют только мои деньги. Мне уже давно все это начало надоедать, но сегодня, узнав, что ты получил работу, я подумала, что это может стать для тебя счастливым случаем.
– О, черт! – сказал Беллами.
– Пьяный, ты просто невыносим, – продолжала Кэрола. – Ты не умеешь пить. Ты устраиваешь сцены. Пожалуйста, уходи. Я больше не хочу тебя видеть.
Беллами взглянул в полуоткрытую дверь. За ней на ковре он заметил тень.
– Понятно, – сказал он. – Значит, это – твой прощальный привет. Ну, что ж, Кэрола, как знаешь. Хотя я не понимаю, почему мне нельзя сказать Мотту правду о мошенничестве, творящемся в его проклятом клубе. Конечно, если же…
Голос его сделался саркастическим.
– Если не что, Ники? – не столь уверенно спросила Кэрола. Он начал искать по карманам портсигар.
– Почему ты не скажешь мне правду, дорогая? – спросил он. – Я догадался обо всем уже некоторое время назад. Дело в том, что ты, черт побери, влюбилась в Ферди Мотта… – он указал на открытую дверь. – В человека, который стоит за дверью и изо всех сил слушает, что здесь происходит, дьявол его возьми!
Он оттолкнулся от стола и стоял, покачиваясь. Она нервно оглянулась на дверь.
– Какие у меня шансы против единственного и неповторимого Ферди Мотта? – заплетающимся языком произнес Беллами. – Единственный и неповторимый Фердинанд – маленький Божий дар женской половине человечества, который никогда не бывает под мухой, у которого всегда водятся в карманах деньжата, которому не приходится выписывать чеки, прекрасно зная, что они вернутся с пометкой на обороте: 'ремитенту в виду отсутствия средств на счете плательщика'. Фердинанд надежен, у него отличные манеры и с ним приятно водить знакомство, даже несмотря на то, что он – владелец грязного игорного клуба.
Беллами перевел дыхание.
– Ну, ладно, дорогая моя, – примирительно сказал он. – Конец так конец. Так тому и быть. И большинство твоих друзей вместе со всеми твоими родственниками могут собраться и поздравить друг друга с тем, что ты избавилась от Ники – от плохого парня, короля пьяниц, гордости коктейль-баров, который рано или поздно запятнал бы фамильный герб Эверардов так, что тот стал бы похож на вывеску гостиницы 'Стефенз'.
Он икнул.
– Мое сердце слишком переполнено, чтобы что-нибудь еще сказать. А может быть, это – результат взаимодействия виски с ромом и шампанским. Как бы то ни было, я ухожу. До встречи, любовь моя… Смотри, не пожалей!
Он протиснулся у нее за спиной в дверь и через гостиную проследовал к выходу.
Мотт вошел в столовую. Кэрола сидела на стуле возле стола, обхватив голову руками. Она всхлипывала.
– Не беспокойтесь, Кэрола, – успокоил ее Мотт. – Вы все сделали правильно. Дорогая, он не достоин такой девушки, как вы. Он не только глуп, он невозможен.
В холле дворецкий помог Беллами надеть пальто. Когда он открывал дверь, Беллами спросил:
– Сомс, миссис Марч здесь?
– Нет, сэр, – ответил Сомс. – Они с мистером Марчем ушли минут двадцать назад.
– Понятно, – сказал Беллами. – А миссис Берингтон?
– Она тоже ушла, сэр.
– Очень плохо. Похоже, придется идти одному. Спокойной ночи, Сомс.
Он почти уже вышел, когда в холле появилась горничная.
– Мистер Беллами, вас к телефону. Это – миссис Вэнинг, – сказала она.
Беллами вернулся. Горничная проводила его в правую часть дома, в стороне от гостиной. В конце коридора стоял телефон. Он снял трубку.
– Привет, Фреда, – сказал он, прислонившись к стене и закрыв глаза.
Фреда говорила хриплым голосом:
– Ники, не могли бы вы кое-что для меня сделать? Передайте Кэроле, что мне очень жаль, но я не смогу приехать к ней. Скажите, что я страшно простудилась. А вас я прошу оказать мне услугу.
– Все, что пожелаете, дорогая.
Голос ее звучал настойчиво:
– Я хочу, чтобы вы приехали ко мне, Ники. Это важно. Можете взять такси и приехать прямо сейчас? Войдите через боковую дверь. Я оставлю замок в кабинете Филипа на предохранителе. Звонить не надо. Пожалуйста, не ходите через парадную дверь.
– Хорошо, Фреда, – ответил Беллами. – Все это звучит странно и таинственно. Сейчас приеду.
Он неуверенным шагом пошел обратно в холл и там торжественно сказал дворецкому:
– Пожалуйста, передайте мисс Эверард поклон от мистера Николаса Беллами и скажите, что миссис Филип Вэнинг выражает сожаление по поводу невозможности прибыть на вечер к мисс Эверард по причине простуды. И сделайте книксен ее дяде!
– Непременно, сэр! – ответил дворецкий и закрыл за Беллами дверь.
II
Устроившись на заднем сидении в углу Беллами раскурил сигарету от окурка предыдущей. Выбрасывая окурок в окно, он рассеянно отметил, что ночь была темнее обычного и все еще шел
