– Понимаю, – кивнул Беллами. – Стало быть, вы разборчивы. Вы изысканы в выборе мужчин. Ваш избранник должен обладать определенными качествами?
– Именно. Если я копаю золото, мне нужно, чтобы его владелец был, по меньшей мере, интересен мне.
– Можно мне еще виски? – улыбнулся он.
– Вам можно все, что угодно, – ответила она с улыбкой. – Пожалуй, и мне налете немного.
Он принес стаканы.
– Я вас все еще интригую? – спросила Айрис.
– Больше, чем когда бы то ни было, – ответил Беллами, – потому что для утонченной авантюристки вы слишком часто 'сходите с рельсов'.
– Что вы имеете в виду, сэр?
– Я имею в виду, что если вы любите искать клады в интересных местах, ваши землеройные операции вокруг Харкота Марча удивительны. – Он посмотрел в потолок: – Я не могу себе представить более потасканного, плоского, бесполезного, неинтересного и абсолютно ужасного человека, – с точки зрения женщины, конечно, – спохватился он, – чем Харкот Марч.
Она посмотрела на огонь.
– Согласна с вами. Харкот именно такой, как вы сказали. Но Харкот был особым случаем.
– Был? – брови Беллами снова поползли вверх.
– Был! – повторила она и мило рассмеялась. – Я не так глупа, чтобы одновременно вести игру с двумя мужчинами столь разных темпераментов, характеров и взглядов, как вы с Харкотом Марчем. С Харкотом покончено.
– Теперь вы будете вести игру со мной? – цинично улыбнулся Беллами. – Дорогая, вы заставляете меня чувствовать себя рыбой.
– Не валяйте дурака, Ники, – сказала она. – Думаю, вы – единственный в мире мужчина, который никому не позволит играть собой. Пожалуй, я никогда не встречала мужчины, у которого было бы такое острое чутье на женщин.
– Клянусь Юпитером, – воскликнул Беллами, – так оно и есть. А сейчас меня мое чутье не подвело?
– Ни чуточки, – продолжала она. – Вы гораздо умнее, чем кажетесь. Я часто думала о вас, о том, как вам удается существовать и откуда вы берете деньги.
Беллами состроил ей гримасу.
– Я начинаю вас бояться, Айрис.
– Не беспокойтесь, Ники, – успокоила она. – В сущности, я не любопытна. Я не прошу вас сказать мне, где вы берете деньги.
– Пока они у меня есть, не так ли?
– Мне это даже и не важно, – сказала она, откинувшись на спинку кресла и заложив руки за голову.
– У вас прекрасная фигура, Айрис, – похвалил он, – особенно, когда вы вот так сидите.
– Я знаю, – ответила она. – Иначе зачем бы я так именно и села?
Оба рассмеялись.
– Ники, хотите верьте – хотите нет, но мне совершенно безразлично, есть ли у вас деньги или нет. Мне
– Какие же?
– Прежде всего, – сказала миссис Берингтон, – вы исключительно привлекательны как мужчина. Во- вторых, женский инстинкт подсказывает мне, что вы ненадежны и очень опасны. Женщины любят ненадежных и опасных мужчин, как бы они это ни отрицали.
Беллами пожал плечами.
– Я не опасен. Я ничего не делаю, – произнес он кротко.
– Конечно, – подхватила она. – Но вы можете. Когда я сказала, что вы опасны, я имела в виду, что такую женщину, как я, такой мужчина, как вы, может решительно свести с ума.
– Может быть, – согласился Беллами. – Но вы всегда можете остановиться, в любой момент, когда пожелаете, не так ли, дорогая?
– Это может оказаться не так-то просто, – печально возразила Айрис. – Кстати, этот весьма интимный разговор увел нас в сторону. Вы ведь сказали, что вам нужно срочно повидать меня по поводу… чего?
Лицо Беллами стало очень серьезным.
– Послушайте, Айрис. Когда я говорил с вами сегодня вечером, я чувствовал, что могу попасть в переделку. То, что вы сказали по поводу своей якобы увлеченности мною, с одной стороны, облегчает дело, с другой – нет. Позвольте мне дать вам совет. Если бы я был такой женщиной, как вы, я не очень якшался бы с такими мужчинами, как я. Эффект может быть взрывной. Дело в том, что мне нужно алиби.
– Как волнующе это звучит, – проговорила она. – Как в кино. С чем это связано? С женщиной, вероятно? Или мне лучше не задавать вопросов? Какого рода алиби вы хотите, Ники?
– Вы ушли от Кэролы сегодня всего на несколько минут раньше меня. Куда вы пошли?
– О, милый, вы допрашиваете меня как окружной прокурор. Ну, если вы желаете знать, сэр, я пришла сюда, чтобы переодеться перед тем как идти в клуб Мотта.
– Кто-нибудь видел, как вы сюда входили?
– Никто не видел. Портье был наверху. В лифте я ехала одна.
– А отсюда вы поехали прямо к Мотту?
– Да, – кивнула она. – Я ушла отсюда где-то без двадцати двенадцать.
– Хорошо. Вы не будете возражать, если – довольно щекотливая ситуация – если я скажу, что пришел сюда с вами выпить минут на двадцать двенадцатого и был с вами, пока вы не ушли?
– Почему бы и нет? – согласилась она, гася сигарету. – Все это очень таинственно. Уж не хотите ли вы, чтобы я помогла вам избежать вызова в суд в качестве свидетеля?
– Что-то в этом роде. Так прикроете меня и скажете в случае необходимости, что я был у вас приблизительно между четвертью двенадцатого и вашим уходом в клуб Мотта без двадцати двенадцать?
– Хорошо, Ники. Я сделаю это для вас с удовольствием, – она посмотрела на него сухими блестящими глазами. – Но я буду ждать вознаграждения.
– То есть, вы собираетесь меня шантажировать? – уточнил он.
– Отдаю себя в вашу власть. Вы ведете себя как искушенная мошенница.
Она встала.
– Ну, Ники, если называешь себя 'деревенской простушкой', нужно быть готовой к тому, чтоб в любой момент защищать свою честь. К тому же моя первая просьба не слишком обременительна.
– Нет? Что же это за просьба?
– Пообедайте со мной завтра, Ники, – сказала она. – Я хочу поговорить с вами. Я угощу вас лобстером и милым женским участием. Придете?
– Я буду здесь точно в назначенный час, – пообещал Беллами.
– Я обожаю лобстеров, а еще больше – женское участие. Мне его всегда недоставало.
Она рассмеялась.
– Если я хоть что-то понимаю в жизни, у вас его было больше, чем достаточно. И Бога ради, не пейте так много. Сегодня у Кэролы вы выступили не лучшим образом.
Он пошел в холл, она помогла ему надеть пальто.
– Интересно, почему женщины всегда хотят перевоспитать меня? – спросил он. – Не думаю, что это честно.
– Я не хочу вас перевоспитывать. Я не собираюсь вас перевоспитывать. Просто хочу, чтобы вы чуточку меньше пили. Понимаете?
Она подставила ему лицо для поцелуя.
– Спокойной ночи, Казанова, – произнесла она. – Постарайтесь быть паинькой. И не опаздывайте к
