Среди облаков выглядывал кусочек луны.
Я начал чувствовать себя немного лучше. Не считая моего носа, который был похож на эскалоп, и моих наполовину закрытых глаз, и всех моих мышц, которые сильно болели, ничто больше не напоминало мне о неприятных моментах, которые я пережил.
Нас сопровождал второй эсминец. Он плыл немного дальше от нас, ближе к 'Мэри'. Про себя я подумал, что очень хотел бы очутиться на твердой земле.
Я спустился в салон. Жоржетта сидела за столом, на котором стояли кофеварка и чашки. Каждый раз, когда я видел эту куколку, сердце мое начинало усиленно биться. Я вам уже говорил, что у нее есть все и даже больше, о чем парень может только мечтать. Я принял огорченный вид человека, которому очень не повезло.
– Что-нибудь не так, Лемми?
– О, – сказал я. – Все хорошо, за исключением того, что я теперь косноязычный парень и карьера моя кончилась. Меня считали ассом в моем ремесле, но пока я тут вертелся, вы выполнили всю работу за меня.
Жоржетта стала энергично возражать.
– Но без вас, Лемми, я не смогла бы справиться с этим делом. Если бы вы не приехали в Депфцил и не заставили меня думать, что вы – Чарли Хойт, мне не удалось бы обмануть Зелдара, завоевав его доверие. Наши люди не смогли бы завладеть судами и мы не были бы сейчас в Северном море. Вы проделали замечательную работу.
Я с грустным видом покачал головой.
– Нет, – возразил я, – теперь я – конченный человек. Парни в Вашингтоне будут смеяться надо мной. Мне придется уходить в отставку.
Я вошел в роль и говорил с таким жаром, что почувствовал, что если буду продолжать в том же духе, то заплачу горькими слезами. Потом я встал и прислонился к перегородке.
Жоржетта подошла ко мне, положила мне руки на плечи и сказала:
– Я не понимаю, Лемми, почему вы так воспринимаете эти вещи. Лично я перед вами в долгу.
– Вы действительно думаете так, как говорите, Жоржетта?
– Разумеется, – ответила она.
– Тогда, если вы действительно считаете себя моей должницей, есть способ расплатиться со мной. Вы меня понимаете?
Она стояла совсем близко от меня и я привлек ее к себе еще ближе.
– С того момента, как я увидел вас в первый раз, я влюбился, как сумасшедший. Я – просто воск в ваших руках. Доказательством служит то, что я оставляю вам Зелдара.
Она повисла на моей шее. Ее губы прижались к моим. Остальное вас не касается.
Но тут вдруг распахнулась дверь и ввалился Видди.
– Произошла ужасная вещь, – воскликнул он. – Зелдар упал за борт.
Жоржетта посмотрела на него, потом уставилась на меня.
– Как это произошло? – удивилась она.
– Он выпил немного виски, – ответил Видди. – Мне стало жаль его и я дал ему немного выпить. Он почувствовал себя не совсем хорошо. Тогда я проводил его на палубу. Там он оперся на поручни, секция которых была плохо закреплена. Они не выдержали его тяжести и он свалился в воду.
– И вы ничего не сделали? – спросила Жоржетта. – Вы не закричали 'человек за бортом!'?
– Разумеется, закричал, – ответил Видди, – но у меня так болит горло, что меня никто не услышал. Это действительно ужасно, – добавил он, – но вместе с тем, может быть, это и к лучшему.
Я кивнул головой.
– Ты, возможно, прав, Видди. Но все это печально.
– Я тоже очень расстроен, – сообщил Видди.
Он шипал себя, чтобы не расхохотаться.
Жоржетта налила Видди кофе. Он быстро выпил его и убежал.
– Это перст судьбы, Жоржетта, – сказал я. – В тот момент, когда я сказал, что дарю вам этого бандита, он не находит ничего лучшего, как нырнуть в воду. Ни за что в жизни нельзя отвечать.
Жоржетта искоса посмотрела на меня.
– Лемми, а вы не замешаны в этой истории?
– Как я могу быть замешан в этом? Я был тут, вместе с вами. Это – неопровержимое алиби, моя прелесть.
– Да, Лемми. Но почему Зелдар почувствовал себя нехорошо после того, как выпил виски у Видди?
Я закашлялся и Жоржетта не стала продолжать.
– На вашем пиджаке осталось немного соли, – лишь заметила она.
Что бы вы хотели, чтобы я ей ответил?
Я снова обнял ее и прошептал ей на ухо:
– Послушай же, Жо, будь благоразумна. Признайся честно: ведь ловко устроено, не так ли!
