Современная финская повесть

Он чувствует кожу Аннастийны. Потом она пробуждается и пробуждает его: к этому утру, к утреннему холоду и восходу солнца.

— Нет, нет, — говорит Аннастийна и отталкивает его-от себя. — Я не хочу... не теперь... не мешайте мне спать... уходите.

Увидев ее страх, он вдруг встает и направляется к двери. Там он оборачивается.

Девушка вскочила и села на постели, прижав к себе одеяло.

— Я... я ходил во сне, хотя я и не сплю, я не понимаю... Прости меня... как я мог...

Он открывает дверь. Солнце бьет в лицо.

Он присаживается на банном крылечке, закрывает лицо руками и слушает. Вот он сидит с матерью в поезде, его лицо неестественно распухло. Мать рассказывает, какой он способный мальчик и как доктора ничем не могут помочь. Они едут посоветоваться с деревенской знахаркой. Ему стыдно.

Стыд поднимается из тех давних глубин и наполняет душу.

Он слышит, как кто-то встает с постели и пересекает банную каморку, потом, его волос касается рука. Он слышит спокойные слова, но они адресованы не ему, хотя девушке кажется, что она говорит с ним.

— Ничего... я уже не сержусь... я понимаю... я...

Он поворачивает голову. Девушка стоит за его спиной. Она кладет руки на его шею и притягивает к себе его голову. Его плечи вздрагивают.

— Ну, не надо... Вот так, — говорит девушка и прижимает его голову к своему животу. — Успокойся, my darling[31].

Его плечи сотрясаются. Девушке хочется спать, она устала успокаивать, ее пронизывает утренний холод. За ее спиной теплая постель. Она ослабляет объятие, потягивается, и когда она теперь, склонив голову, разглядывает трясущегося на крылечке человека, она видит седину в его волосах и морщины на шее. Старая кожа. Поцелуй во сне, пробуждение к действительности, испуг, беспомощность виновника, слабый порыв нежности — все забылось. Перед ней куча дрожащей старой кожи.

Зачем он так? Почему он не перестанет?

Когда Аннастийна смотрит, как стыд сотрясает Лауриного деда, в ее сонной памяти возникают древние громадные животные.

Девушка поворачивается, перебегает через каморку, прыгает в постель, натягивает одеяло до самого подбородка, поворачивается к стене и ждет, чтобы пришел сон.

Вейо Мери ШОФЕР ГОСПОДИНА ПОЛКОВНИКА

Перевод О. ХУЗЕ

ИЗ ХЕЛЬСИНКИ В СЮСМЯ

Как только машину осмотрели, Пелтола пошел к воротам взглянуть на уличное движение.

— Сатанинская жажда, — пробормотал часовой. Он пробыл у ворот всего десять минут, и уже зверски хотел пить. До того как он встал на пост, он не посмел напиться как следует, чтобы не пришлось срочно отлучиться. Майор въехал с улицы во двор. Он появился слева, прямо перед воротами. Часовой снял цепь со стены и отбежал в сторону. Цепь весело звенела по асфальту.

— Открыть двери, — распорядился майор.

Пелтола побежал к гаражу, стараясь опередить машину. Майор вел машину слева от него, но вдруг повернул резко вправо, чтобы прямиком въехать в гараж. Машина толкнула Пелтолу. «Ну, теперь все может случиться», — успел он подумать, когда ноги его прижало и он упал на бок. Майор ничего не заметил, а если и заметил, то оставил без внимания. Часовой у ворот все видел. Майор сделал резкий поворот влево. Пелтола вскочил на ноги, подбежал к двери и распахнул ее. В глубине гаража была ремонтная мастерская. Там ремонтировали грузовик. Обычное положение: один что-то делал, другой нес шестеренки, остальные стояли, свесив руки ладонями наружу, чтоб не запачкать халаты. Майор вышел из машины. К чему ему пистолет, он выстрелил дверью машины.

— Упали? — спросил он.

— Так точно, господин майор.

— Как это?

— Сам виноват, господин майор.

— А вы бы обошли машину слева, если знали, что я поверну направо.

— Так точно, господин майор.

— Вы неплохой человек, Пелтола, но у вас иногда не хватает глазомера в определении ситуации.

— Так точно, не хватает, господин майор.

Майор повернулся и зашагал прочь. Голенища сапог были ему широки. Один из ремонтников вытирал руки очесами шерсти и смотрел сюда. Всегда кто-нибудь видел, что здесь случалось. Ремонтники были в чистых халатах. Сержант пошел к деревянному ларю, где хранились тряпки. Коскинен опередил его и подал тряпку, А сержанту тряпка была ни к чему, просто захотелось посидеть на ларе. Всегда, когда он шел к ларю, кто-нибудь бежал подать ему тряпку. Иначе бы он удивился. Приходилось быть предупредительными во всех случаях. Одним глазом они все время следили за ним. Если, открыв дверь автомашины, он присаживался на подножке и приподнимал ногу, кто-нибудь кидался и стягивал с него сапог.

Пелтола пошел к своей машине, осмотрел и потрогал приборы, дал ход и так быстро вывел ее из гаража, что она не застряла между половинками дверей. Он вышел из машины и закрыл двери гаража. Сел в машину, вытер руки о штаны и пошевелил пальцами. Было 16.15. Посередине двора он посигналил. Ноги часового дрогнули, он скинул цепочку со стены и оттянул в сторону. Пелтола остановил машину в воротах и стал дожидаться щелки, чтобы влиться в уличный поток.

— Он что, хотел на тебя наехать? — спросил Хуттунен.

— Когда?

— Да только что.

— Я и не заметил.

— Я подтвердил бы.

— Что?

— Он опрокинул тебя.

— Я уже извинился.

— Чертовски пить хочется. И опять два дня зубы болят.

— От жажды?

— Нет, от этой железяки на голове. Куда едешь-то?

— В Сюсмя.

— Передавай привет.

— Кому?

— Тууле Суома.

— От кого?

— От меня.

— А где ее там искать?

— У кирки, в потребительской лавке.