— Ничего, конечно. — Он не был раздражен пристальным разглядыванием Пелтолы. Его, конечно, осматривали всеми возможными способами сверху, снизу, сбоку, рентгеном и под микроскопом. Кто знает, может, и полиция. Мать смотрела на него. Ритва Алтонен глазела. Учитель всматривался. Он был сыт рассматриванием приборов; он обернулся, чтоб осмотреть машину внутри. Подложил правую ногу под себя и навалился подмышками на спинку сиденья.
— Подушки есть? — спросил он.
— Нет.
— Плед есть. Что он, обертывает себя?
— Нет.
— Чистишь ему сапоги?
— Нет.
— Только эту машину?
— Иногда.
— Много ли платят?
— Дневное денежное содержание, как положено.
— Дает он тебе деньжат от себя?
— Нет.
— А приводит сюда женщин?
— Нет.
— А говорит с тобой?
— Иногда.
— О чем?
— О жизни, большей частью.
— Есть ли здесь пепельница?
— Есть, но в нее нельзя сыпать пепел. Он не курит. Он кладет в нее ватные затычки из ушей.
— Чего?
— Когда холодная погода, он закладывает вату в уши.
— Видел его голым?
— Нет.
— У тебя свой банный день?
— Да.
— Радио здесь есть?
— Нет.
Парень примолк. Его высшего образования не хватало на дальнейшие расспросы.
Он вышел из машины. Пелтола вышел следом и захлопнул дверцу. Машина еще качалась. Парень поднял ногу на капот и завязал шнурок. Остался отпечаток тапочки. Пелтола стер его рукой. Пачкун не заплатил за эту честь. Он встал в трех метрах перед машиной и распахнул руки. Его нервы требовали небольшой встряски. Ему нужно было попасть в автомобильную катастрофу. Машина со скоростью сто двадцать шла на него. Было достаточно и трехсекундного фильма. Он повернулся спиной, сунул руки в карманы и навел там порядок: что-то укладывал, отрывал и осторожно клал на место. Карман — ненадежная рукавица, потому что у него нет большого пальца.
Пелтола отступил на три шага назад. Он шагнул на мопед. Тот упал, так что хрястнуло и брызнул песок, отчего мопед показался желтым. Он потерял свой блеск.
— Простите, не преднамеренно, — сказал Пелтола, — могу поставить его.
— Неважно. Хочешь, так свали его снова. Я купил его для того, чтобы всякий мог его валять.
Парень поднял с земли бутылку и ополоснул горлышко содержимым. Он выпил все до дна и забросил бутылку в озеро. Бутылка попробовала плыть, но втянула роды внутрь и осталась стоять, покачиваясь.
— Мне нужно было вернуть ее в киоск, — сказал Пелтола.
— Я отнесу ее, — пообещал парень. Он насобирал камешков и начал метать в бутылку. Он стрелял прямой наводкой. Бомбы падали вдалеке, хотя метал он с близкого расстояния. Огневой налет было интересно наблюдать. Он метал до тех пор, пока не добился своего: бутылка разбилась вдребезги. Смешались круги на воде. Парень вытащил мопед из песка и подъехал к киоску. Он прислонил мопед к стенке, вынул из корзины на углу киоска пустую бутылку и поставил на стойку.
— Ребенок теперь идет спать, — сказал он продавщице. — Отец приказывает, и мать его поддерживает. И дядя идет спать. — Он вернулся к мопеду и поднял руку. — Не собираюсь устраивать неприятности маленькой девочке. Я удаляюсь. Кому шепнуть словечко?
— От меня?
— Я могу разузнать. Как зовут?
— Мне все равно.
— Скажи это имя, я наколю его на своей груди.
— Туула Суома.
— Не зли меня.
— Кто это? — спросила черноволосая. — Про кого вы говорите?
— Про тебя, любимая, — ответил парень, — мы не называем настоящих имен.
— Я слышала, — сказала девчонка, — ее имя Туула Суома.
— Что еще ты про нее знаешь?
— Работает в деревенской лавке.
— Это которая?
— Может, та, новенькая.
— У которой волосатые ноги?
— Ничего не волосатые.
— Я против солнца смотрел. Все как есть в шерсти!
— Волосы можно удалить, есть такое средство, — сказала девчонка.
— Нельзя удалять, — сказал парень. — Кое-кто любит тереться о них щеками.
— Она замужем, и у нее нет волос на ногах.
— Мы говорим о разных людях, любимая.
— Ай, какой ты! Ее муж водит рейсовый автобус,
— Ты ездила?
— Нет.
— С чего ты взяла, что это ее муж? Показывал кольцо? Было оно у него?
— Было.
— Где?
— На пальце.
— Не то говоришь. Видала ты водителей автобусов с кольцом на пальце?
— А вот и видала.
— Малышня все знает. Матери говорят, не говорят, а они все дела знают. Эй! Я отправляюсь сейчас, чтоб грудь старой мамы не разрывалась.
Он сел на мопед, выпрямив спину, покатил. Он умел это делать.
Третий парень из компании на крыльце встал, сделал знак белокурой девушке и пошел на берег, в сторону озерной дали. Руки его свисали и покачивались как придется. Девушка следовала метрах в десяти за ним. В ее походке не было ничего женственного, она топала всей ступней. Нелегко ей придется, пока не выучится ходить на высоких каблуках.
Они были брат и сестра. И очень похожи, если не считать того, что парень был больше похож на девушку, чем девушка на него. У берега их дожидалась лодка, обросшая зеленым мхом. Парень толкнул ее в воду, и девушка впрыгнула в нее ножницами. Она просеменила на корму и уселась там. Парень взялся за весла. Вставил в уключины и начал тянуть. Он повернул лодку так, чтоб виден был мыс. В его взгляде на берег было сожаление — по крайней мере так представлялось Пелтоле. Парень набирался здесь впечатлений и увозил домой еще один прекрасный летний вечер. Забывшие все отец и мать получат свою
