— Не перебивай меня! — рявкнул он. — Ты хочешь продолжать все портить? Да? Тебе понадобилось совершать благие дела, купаться в своих сантиментах и сюсюкать из-за своего драгоценного английского приятеля? У тебя какие-то нелепые идеи. Ты мечтаешь о счастье! Что за чепуха? — Его лицо выразило гадливость. — Я решил, что это недолгое заключение здесь, в Италии, отрезвит тебя, научит здравому смыслу. Но ты стала еще хуже. А потом совершила невероятную глупость, из-за которой я оказался в полном дерьме!
— Но какое тебе дело до этого?
— Они все наблюдают за мной! Поняла? Я имею в виду тех, кто стоит выше меня в иерархии. Ты, черт тебя возьми, героиня адской мыльной оперы. Они все просто заклинились на тебе, и никто больше не работает. В последнюю неделю они заняты только тобой. У нас есть черный список, где регистрируются несовершенные грехи. По сравнению с этим любой ваш самый захудалый государственный департамент кажется эффективным и кипящим энергией. — Дернув молнию, Мефисто вытащил металлическую фляжку из одного из своих многочисленных карманов и отвинтил крышку. — И мне приходилось все это время сидеть и слушать, как они судачат о честной и нечестной игре и о том, какое шоу ты тут устроила. — Он сделал глоток из фляжки. — Дурацкая доморощенная философия, болтовня об актах человеческой доброты, перевешивающих греховность. И они уже поговаривают о том, будто мне следует признать, что меня положили на обе лопатки, и отпустить тебя с миром. Он презрительно усмехнулся:
— В добрые старые времена такого никогда бы не случилось. Тогда на них излился бы дождь из смолы и серы, и они отправились бы прямиком в ад без всяких разговоров. От этих слюнявых либералов меня того и гляди вырвет.
— Но разве это не означает, что ты мог бы отпустить меня восвояси, если бы пожелал? — с надеждой спросила я.
— Заткнись! Ты еще не услышала почти ничего о моих затруднениях. Ты вызвала такое смятение в наших рядах, что некий «мудрец» из нашего департамента, ведающего персоналом, проснулся от своего двухтысячелетнего сна и начал махать у меня перед носом красным флажком. Он обвинил меня в злостном нарушении всех законов и нес околесицу насчет того, что я превысил свои полномочия, заключив с тобой пакт. Они даже раскопали какой-то древний документ, где говорится о том, что с женщинами запрещено заключать соглашения подобного рода. — Мефисто фыркнул. — Прежде никто не сообщал мне об этом. А теперь они намерены лишить меня всех полномочий и заставить заниматься самыми ординарными делами. — Он бросил на меня гневный взгляд. — Будь я проклят, если соглашусь провести остаток вечности, толкая старых дам под автобус и загоняя кошек на деревья! Я Мефисто…
— Верховный командир и повелитель духов. — Я рассмеялась.
— Не смейся, глупая сучка! Неужели не понимаешь, что это означает для нас обоих? — Сделав большой глоток из фляжки, он протянул ее мне: — Думаю, тебе это тоже понадобится, когда ты услышишь все до конца.
— Сначала развяжи меня, — попросила я, снова протянув к нему руки.
Поставив фляжку, Мефисто начал распутывать узлы.
— Черт, — пробормотал он, взглянув на мои часы. — У нас мало времени.
— Для чего? Он вздохнул.
— Все еще не усекла, да? Если они отнимут у меня власть, все волшебство исчезнет с ней. И мы оба придем к тому, с чего начали: к нам вернется наш подлинный возраст. — Мефисто, рванув узел, освободил мои запястья и сунул мне в руку фляжку. — А это означает, что ты снова станешь старой женщиной, Хариэт.
У меня занялся дух, и я сделала большой глоток из его фляжхи. Это оказалось виски. Я уставилась на Мефисто.
— Но…
— Я подумал, что это пробудит твой ум, — нахмурился он.
— Но… — Из глаз моих брызнули слезы. После всех моих усилий, после всего, что вынесла, пытаясь сбежать от Харли, я окажусь у разбитого корыта, вернусь к тому, с чего начала. Это показалось мне несправедливым. — И ты ничего не можешь сделать?
— Есть только один способ поправить дело, — ответил Мефисто, наслаждаясь своей властью надо мной. — Но, как мы договаривались прежде, теперь твоя очередь проявить инициативу. И в таком положении ты едва ли позволишь себе привередничать.
Мой ум пришел в смятение.
— Что ж я должна сделать?
— Неужели не догадываешься? — Мефисто бросил взгляд через мое плечо. — Они дали мне время до полуночи. Я должен доказать, что этот фаустовский пакт не был пустой тратой сил и ресурсов. Я должен убедительно продемонстрировать им, что в конце концов мне удалось совратить тебя.
Обернувшись, я увидела часы на стене за своей спиной и чуть не свалилась со стула, потому что ноги мои все еще были связаны. До полуночи оставалось несколько минут.
Я услышала звук скользнувшей молнии и посмотрела на Мефисто. Дрожащими пальцами он шарил у себя в штанах. Лицо его налилось кровью, на висках пульсировали жилки.
— У нас нет времени совершить что-либо иное, — бормотал он, манипулируя со своим бельем.
В поле моего зрения появился гигантский член величиной с башню, похожий на цеппелин.
— Нет! — закричала я.
— У тебя нет выбора. — Мефисто угрожающе наступал на меня. — Сейчас здесь появится Харли. И ты не сможешь ускользнуть от него без моей помощи.
— Подожди! — Я выставила вперед руки, чтобы оттолкнуть его. Если я сделаю это, не надует ли меня Мефисто? Поможет ли мне избавиться от Харли? Неужели существует лишь эта чудовищная альтернатива?
— Ради Бога, Хариэт, — задыхаясь, шептал он, стоя передо мной на коленях. — Не подведи меня сейчас. Пожалуйста…
Стрелки часов неумолимо двигались.
Фауст не имел выбора. Он был обречен с самого начала. А я внезапно осознала, что у меня есть возможность избавиться от Харли раз и навсегда, если только я решусь сделать выбор. Хватит ли у меня сил отказаться от молодости и красоты ради свободы? Снова стать Хариэт, после того как я вкусила славу и удачу?
Времени на раздумья больше не было.
— Я не сделаю этого, — задрожав, сказала я.
— Что?! — Мефисто смотрел на меня с величайшим недоверием. — Но ты не можешь…
— Еще как могу! — Скрестив руки на груди, я с вызовом взглянула на него: — Ты не имеешь права заставить меня. Ведь насилие не в счет. Верно?
Я почти слышала, как бежит время — секунда за секундой.
— Ах ты, сука!
Мефисто рванулся ко мне, но тут раздался бой церковных часов. Послышался какой-то треск. Перед моими глазами заплясали искры, а Мефисто поплыл в медленном танце, а потом замер. Мы смотрели друг на друга, пока звонил колокол, медленно отсчитывая последние минуты этого дня… десять, одиннадцать, двенадцать. Полночь!
С глухим криком он рухнул на пол. В мои ноздри ударил запах серы. Охваченная ужасом, я увидела, что на полу у моих ног лежит, извиваясь в странных конвульсиях, Мефисто. Казалось, плоть отделяется от его костей, будто под кожей копошились сотни насекомых. Голова Мефисто клонилась набок, и я невольно вскрикнула, поняв, что передо мной сморщенное лицо старика.
Струйка слюны вытекала из его беззубого рта.
— О черт! — прошамкал он еле слышным голосом. — Смотри, до чего ты дошла и что сделала…
Ощутив непонятный зуд во всем теле, я посмотрела на свои ноги и поняла в полной мере, что случилось. Мефисто сказал правду: волшебство исчезло. Он вернулся к своему естественному возрасту (уж не берусь судить какому) и к свойственной этому возрасту внешности, но и со мной произошло то же самое.
