Каждый раз он утешал себя мыслями о том, что главное для него — карьера, говорил себе, что если добьется успеха, то будет более удачлив во всем. Но сейчас перспективы казались далеко не блестящими, то есть в будущем не предвиделось ничего определенного.
Иногда, в минуты одиночества и печали, впадая в депрессию, Дункан задавался вопросом: а не слишком ли высокую планку установил для себя? Хотя он пытался жить по принципу «верь в себя и никогда не отступай», реальность частенько оказывалась слишком уж суровой. Казалось, что в Лондоне, в мире жестокой конкуренции, одного таланта не достаточно — чтобы добраться до вершины, требовалась удача. Без хороших связей, конечно, тоже не обойтись, но лучшая гарантия успеха — уже достигнутый успех.
Сколько талантливых претендентов, канувших в Лету, приходится на каждое громкое имя? Что теперь с этими талантами? Признали свое поражение и расстались с театральным миром? Или задержались и играют роли без слов, постепенно понижая себе планку? После фиаско на пробе в «Саутсайдерах», куда пришли все безработные лондонские актеры, агент Дункана сказал, что, возможно, удастся получить роль в рекламе шоколада «Флакс». Но неужели о такой карьере он мечтал? Неужели предназначение Дункана Суэйна — зарабатывать себе на жизнь, наряжаясь гигантской изюминкой и прыгая в чан с шоколадом?
— Тебе нужны эти старые видеокассеты? — Соня собрала все книги и теперь нацелилась на его записи.
— Эй, а ну положи на место! — заорал Дункан. Он вскочил на ноги и выбил из рук Сони стопку кассет — они рассыпались по всему полу.
Дункан не был меркантильным человеком и гордился тем, что мог спокойно относиться к дележу имущества, но всему есть предел. Он собрал с пола кассеты, затем аккуратно сложил их в стопку и принялся проверять на них наклейки — он не позволит этой сучке заграбастать коллекцию, которую собирал много лет.
— Незачем горячиться! — фыркнула Соня, вылетая из комнаты.
На одной из кассет наклейки не было. Дункан сунул ее в видеомагнитофон, но, не найдя пульт дистанционного управления, вместо этого включил телевизор и увидел Кармен Берд — шел повтор «Переделки», — как обычно, в воскресенье утром. Дункан вздохнул, вспомнив, как взволновала его встреча с ней. Волнение переполняло его, когда Кармен появилась в театре в тот вечер, и он спрашивал себя: чувствует ли она возникшее между ними взаимное влечение?.. Однако она ушла — не осталась смотреть второе действие пьесы, и это ужасно огорчило его.
Тут зазвучала заключительная мелодия, и на экране появились титры — шоу закончилось. Дункан снова вздохнул. Куда провалилась Джулия? Она была не очень-то разговорчива, когда он позвонил ей в прошлое воскресенье, а он думал лишь о своих делах и не нашел времени, чтобы связаться с ней в середине недели. Дункан снял трубку и снова набрал ее номер, уже в пятый раз. И снова длинные гудки…
Взглянув на Соню, тащившую в прихожую свои чемоданы, Дункан вдруг ощутил приступ острой жалости к себе. Где, черт побери, Джулия? Почему его друзья куда-то исчезают, когда ему нужна их помощь?
Джулия же в этот момент сидела за столом на кухне Кармен Берд.
— Почему ты не уйдешь от него? — спросила она, в изумлении глядя на собеседницу.
— Это не так просто. — Кармен покачала головой. — Гидеон знал, что делает, когда женился на мне. Иногда мне кажется, что он все это заранее спланировал.
Выслушав рассказ Кармен, Джулия изменила свое отношение к этой женщине. Она думала, что у нее есть все — известность, деньги, прекрасный дом и любящий муж. Но оказалось, что жизнь Кармен — сущий ад, а ее, Джулии собственные неприятности — просто чепуха, не заслуживающая внимания.
Джулия ужасно нервничала перед визитом к Кармен — у нее от этого даже живот разболелся. Впрочем, в животе у нее уже несколько дней происходило что-то странное, — возможно, из-за «баловства» с королевскими креветками. Решив, что ее приглашают на своего рода официальное мероприятие — ведь Кармен могла пригласить не только ее, — Джулия опасалась, что не сумеет вести себя должным образом. Однако опасения эти оказались напрасными: Кармен, открывшая ей дверь, была в тренировочном костюме, и повела она Джулию не в гостиную, а на кухню.
Ожидая, когда закипит кофейник, они вспомнили вечер в пабе и немного посмеялись. Однако Джулии показалось, что Кармен чем-то озабочена. «Может, я перепутала, может, мне следовало прийти в следующее воскресенье?» — в тревоге спрашивала себя Джулия.
Наконец они сели за стол. Джулия в смущении окинула взглядом кухню — она не знала, с чего начать разговор. Заметив у плиты стойку со сверкающей кухонной утварью, она спросила:
— А вот это для чего? — Джулия указала на устройство, напоминавшее средневековый пыточный инструмент.
— Вынимать косточки из маслин, — со вздохом ответила Кармен. — Гидеон все это покупает, не я. — Она вдруг отвернулась и посмотрела в дальний угол кухни.
Проследив за ее взглядом, Джулия увидела какие-то стекляшки на газетном листе возле мусорного ведра. Стекляшки были покрыты чем-то липким, похожим на клей.
— Я собиралась испечь пирог, — проговорила Кармен с дрожью в голосе. — Казалось бы, дело самое обычное… и совершенно безопасное.
— Но почему… — Внимательно посмотрев на подругу, Джулия вдруг заметила припухлость у нее под глазом. — Что случилось? — спросила она.
Закатав рукав, Кармен показала руку.
— Я больше не могу это выносить, — прошептала она.
Джулия увидела бордовый синяк чуть повыше локтя Кармен, будто кто-то вцепился в руку пальцами и крутил.
— Я боюсь… — Кармен едва удерживалась от слез. — Я не знаю, на что он еще способен. — Она сделала глубокий вдох, пытаясь взять себя в руки. — Я должна рассказать, должна с кем-то поделиться…
И Кармен принялась рассказывать о своем муже и о своих мучениях.
— Я не могу спать ночами, — говорила она со слезами в голосе. — Это сводит меня с ума. Я почти каждую ночь слышу, как он ходит в темноте по дому, и знаю, что он в любой момент может в ярости наброситься на меня — или начнет крушить все подряд.
Затем Кармен рассказала о пьянстве Гидеона и обо всех его выходках.
Джулия была потрясена, узнав, что муж постоянно избивает Кармен, избивает так, что иногда требуется помощь врачей. Однако кое-что удивляло… «Почему же она решила рассказать об этом незнакомому, в сущности, человеку? — спрашивала себя Джулия. — Может, Кармен преувеличивает? Неужели вся эта ужасная история — истинная правда?» Джулия всегда считала, что домашнее насилие — «привилегия» неимущих безработных, считала, что с телезвездами такое не случается. Значит, она ошибалась?..
— Но почему же ты не уйдешь от него? — снова спросила Джулия. — Ты могла бы придумать какой- нибудь выход на первое время. У тебя, наверное, есть друзья, у которых можно пожить.
Кармен разрыдалась.
— Нет у меня никаких друзей. Всякий раз, когда я пытаюсь с кем-нибудь подружиться, он все разрушает, он распугивает всех. — Кармен всхлипнула и закрыла лицо ладонями. — Я думаю, то же самое произойдет и с тобой, — добавила она, немного успокоившись. — Да тебе и самой не захочется теперь со мной знаться.
— Но я не…
— Прости. — Кармен вытерла рукавом глаза и посмотрела на Джулию. — Прости, я не хотела тебя обидеть. Никто не относился ко мне по-человечески. Ты первая за долгое время. Но ты ведь никому не расскажешь об этом, правда? — проговорила она с тревогой в голосе. — Скандал меня просто добил бы.
— Конечно, нет! — воскликнула Джулия. Она вдруг вспомнила о Вустере. Там все ее подруги знали друг друга с детства и всегда делились своими секретами — даже когда окончили школу и повыходили замуж. Они всегда охотно помогали друг другу, но не прочь были и посплетничать.
