Облако рассеялось, и Франсуаз обнаружила, что уже пару минут оживленно разговаривает сама с собой.
Ее алые губки распахнулись, а к лицу мгновенно прилила краска.
– Майкл? – озадаченно пробормотала она.
– Может, напомнишь, какими словами я уговаривал тебя остаться? – спросил я. – На будущее.
Девушка отставила чашку с блюдцем, и они исчезли в тающем облаке серы.
– Мне надо было как-то объяснить свое появление, – смущенно пробормотала она. – Вот я и сказала, что приехала поздравить их с днем таяния лавы… Майкл, а почему это я оправдываюсь?
– Тебя толкает к этому чувство вины, – пояснил я, – которое ты боишься осознать.
Франсуаз задышала часто-часто, словно надувала самое себя, как воздушный шар.
– Надеюсь, ты передала привет от меня своим кузинам, – добавил я.
– Привет?
Девушка зарычала, как гемсивфанский крокодил.
– Кларисса, как только меня увидела, тут же бросилась собирать вещи. Хотела враз занять мое место рядом с тобой, не успела я даже с четверенек встать.
– Ты упала, милая? – участливо спросил я.
– А ты как думал, Майкл? Я грохнулась прямо в преисподнюю, пролетела шесть измерений, как мусор, который сбросили в мусоропровод с десятого этажа. Хорошо еще, не плюхнулась лицом в лаву – а так хоть костюм не сгорел.
– Рад, что Кларисса меня еще помнит… – пробормотал я.
– Уже забыла! Сейчас ее голова занята другим – ищет способ побыстрее отрастить волосы.
– Что?
– Пришлось подержать ее минут пять тыквой в гейзере. Теперь у нее на макушке только пара рожек и торчит.
– Бедная Кларисса!
– Бедным будешь ты, когда я до тебя доберусь. Ты хоть понимаешь, как я себя чувствовала? Дура дурой!
Я крайне удивился:
– А разве ты еще не привыкла, Френки?
Девушка пропустила мой вопрос мимо прелестных ушек.
– Нет большего позора для демона, чем когда тебя возвращают, как негодный товар на склад. Надо мной сейчас все смеются… Стой. – Франсуаз посмотрела вокруг. – Это же подвал, Майкл. Ты говорил, демоны не могут сюда входить.
– Могут, конечно. Здесь всего лишь погреб. Иначе как бы Иоахим смог спуститься сюда? Мне нужен был предлог, чтобы попросить тебя подождать.
– Подождать?
Слово прозвучало как разрыв артиллерийского снаряда.
Пару секунд девушка стояла, тяжело дыша, потом осведомилась:
– Ты разве не собираешься просить у меня прощения, умолять, клясться, что больше такое не повторится?
Я подошел к девушке и провел ладонью по ее лбу.
– Не иначе у тебя жар, конфетка.
Франсуаз обхватила меня руками и прижалась к моим губам. Наш поцелуй длился так долго, что я чуть было не задохнулся.
Девушка сделала шаг назад, удовлетворенно наблюдая за моей реакцией.
– Скажи, Майкл, – произнесла она, – вот тебе нравится объяснять мне всякие вещи. Толковать про человеческую психологию. Объясни. Ты только что смешал меня с грязью, а мне по-прежнему хочется целоваться с тобой. Ответь – я мазохистка? Или все женщины – дуры?
Я поставил две полупустые бутылки обратно на полку – таскаться с ними мне надоело.
– Если рассматривать вопрос с этой стороны, – сказал я, – то ты, без сомнения, ближе к садистке – и хорошо это знаешь. Не обиделась ты на меня потому, что знала – так надо для дела, я ведь подробно объяснил тебе все заранее. А притворилась оскорбленной ты для того, чтобы расколоть меня на раскаяние и услышать мольбы о прощении. И это возвращает нас к началу – к твоим садистским наклонностям.
– Ну, Майкл, умеешь же ты оскорбить девушку, – пробурчала Франсуаз. – Думаю, тебе это просто нравится. Но хватит обо мне. Я видела Иоахима, когда поднималась сюда. Он не выглядел особенно счастливым.
– Мы не сошлись во мнениях.
– Ты ни с кем не сойдешься во мнениях. Тебе слишком нравится быть умнее других. Меня, например. Ты так и не сказал мне, что дальше.
– Дальше? – Я задумался. – Гарда обещала, что на ужин у нас будет утка по-пекински. И шоколадный
