Демонесса скользнула по лицам ополченцев горящим взглядом.
– Вы не должны умирать за свою страну, – говорила она. – Это то, чего хотят орки. Что вы станете делать?
– Убивать! – было ей громким ответом.
– Что?
– Убивать!
– Что?!
– УБИВАТЬ!
Мириэль вздрогнула. Она глубже закуталась в серую накидку, которую натягивала себе на плечи.
– Вы видите? – произнесла она.
– Что? – спросил я.
– Кедры, – ответила Мириэль. – Они засыхают.
Я дотронулся до одной из веток, что качалась, подрагивая, возле моего лица. Хвоя пожелтела, упругий сок больше не наливал ее.
– Я вижу, – ответил я.
– Мне больше нельзя туда, – сказала Мириэль, ее тонкая рука показала на стены живого храма. – Я больше не жрица.
– Сможете стать снова? – спросил я.
– Нет…
Я разжал пальцы, кедровая ветвь вновь задрожала, свободная. Несколько хвоинок осыпались с нее.
– Почему вы это разрешили? – спросил я.
– Я не знаю, – ответила она. – А как бы я могла помешать?
Я пожал плечами.
– Вы никогда никому не сопротивлялись? – спросил я.
– Зачем? – сказала она. – Достаточно поговорить с человеком. Объяснить ему.
Она заплакала.
– Вижу, на сей раз вам не удалось объяснить, – сказал я. – Что станет теперь с рощей?
Мириэль серьезно взглянула на меня:
– Роща погибает, Майкл. Погибает от ненависти. То, что она увидела в моих глазах, подтолкнуло ее продолжать, хотя я этого не хотел.
– Мы – часть леса, как и эти кедры. Когда люди Гиберии стали…
– Злыми? – подсказал я.
– Нет… В нашем языке нет этого слова… Вернее, оно обозначает не то, что у вас… Когда ты хочешь, чтобы другому стало плохо – не важно, друг он тебе или враг-то тебе самой становится худо. Это как яд, который ты вдыхаешь.
Мириэль не заметила, как подошла ко мне близко-близко. Она подняла глаза, и, если бы у меня еще оставалась душа, я мог бы в них утонуть.
– С вами такое было, Майкл? – спросила она.
– Было? – Я посмотрел в небо, и это позволило мне отстраниться от нее. – Мне кажется, все проходят через это… Разве нет?
– Возможно, – ответила она. – Вот почему в мире так много зла. Я произнес:
– Вы больше не жрица леса, Мириэль. Но вы обладаете способностями друида. Это правда?
– Да, – сказала она.
Внезапно она прижалась ко мне так порывисто, что я не успел этому воспротивиться. Ее руки обвились вокруг меня, а губы нашли мои. Поцелуй друиды был прохладным, как утренняя роса. Ее нога легла на мою талию, гибкое тело трепетало под легкой накидкой.
Я взял девушку за плечи, поспешно отстраняя от себя, и рефлекторным движением вытер губы тыльной стороной ладони еще до тоге как осознал, что это может ее обидеть.
– Что? – спросила Мириэль.
Мне казалось, ей должно было стать неловко, ведь она первая поцеловала меня. Но на ее чистом лице я видел только легкое удивление.
– Что случилось? – спросила она. – Разве эльфы дают обет безбрачия?
– Нет, – ответил я. – Но…
Друида вновь обняла меня. Ее губы ласкали мои, а тонкие руки скользили по застежкам моей одежды.
Мне пришлось приложить некоторое усилие, чтобы заставить девушку разорвать объятия.
