9
К вечеру начало холодать; мы вышли из переполненного трактира, и улица встретила нас нежными ароматами роз.
Франсуаз зябко поежилась, ее изящные пальцы обхватили красиво очерченные плечи, окажись поблизости фотограф из порнографического журнала, он тут же начал бы щелкать камерой.
– Холодно? – заботливо спросил я.
– Немного.
– Брось. Мне отлично известно, что ты притворяешься. Как-то на моих глазах ты проплыла три сотни футов подо льдом, и воду тебе, само собой, никто не подогревал.
Франсуаз посмотрела на меня с бешенством, которое плохо вязалось с образом робкой, озябшей девушки.
– Не напоминай мне об этом, Майкл. Я была права-Не следовало тогда нырять. Но кто же мог знать, что там есть эта чертова тропа.
– Я знал, Френки.
Я снял с себя парадный эльфийский камзол и набросил его на плечи красавицы. Франсуаз мечтательно потянулась:
– Иногда ты ведешь себя как принц из сказки… Но стоит мне зазеваться, как я оказываюсь перед кучей навоза с лопатой в руках, а ты скачешь себе в закат на белом коне.
– Такова судьба всех Золушек, Френки. Думаешь, принц женился на Синдерелле из-за того, что пару раз проскакал с ней по танцевальному залу? Нет, фея-крестная рассказала ему, как хорошо Золка умеет чистить кастрюли.
– Но почему в сказке об этом не сказано?
– Сказки пишут для Золушек, ежевичка. А сочиняют их принцы.
– Странный все-таки этот человек, Линден, – заметила Франсуаз.
Засыпающий город оставался позади, Золотой лес принял нас под шелестящие своды.
– Почему? – спросил я.
– Он боевой офицер. Ты сам сказал, что его трижды награждали. Но вот он здоровается с нами, говорит, удаляется, а такое ощущение, что никто к стойке и не подходил. Будто его просто не было.
– Наверное, все из-за его подготовки. Он бывший контрразведчик, привык выглядеть незаметным…
Мне не хотелось говорить о Линдене.
Франсуаз пожала плечами, и только теперь я заметил, что обнимаю ее за талию.
Ни дать ни взять пара юных влюбленных, которой после трех месяцев усилий удалось наконец понять, куда надевают презерватив.
Да, флиртовать с такой девушкой опасно – и я дал себе слово, что немедленно положу этому конец.
– Будем спать вместе? – деловито осведомилась Франсуаз.
Ее прямота меня покоробила.
Еще больше меня возмутило слово «разумеется», которое я изловил на лету, скомкал и выбросил через плечо.
– Даже не знаю, что тебе и ответить, – промолвил я. – Разве все так должно происходить? Где же ухаживания, полная луна, томления влюбленных?
– Зачем нам полная луна? Я демон, ты эльф, мы же не оборотни. А что по части томлений и ухаживаний – оставим их для неудачников.
– Знаешь, клубничка, – произнес я. – Мне следует написать докладную записку в Даркмур.
– Это элитная школа, где ты учился?
– Да. Нам преподавали разные дисциплины, но ни один курс не был посвящен тому, как отделаться от сексуальных домогательств.
Франсуаз засмеялась глубоким горловым смехом:
– Когда мы приедем, я тебя научу, щеночек. Надеюсь, кровать в усадьбе достаточно широкая.
– Единственная кровать, на которую ты ляжешь, сучка, – это больничная койка. И тебе долго не придется с нее вставать.
Благонамеренный читатель, наверное, сочтет, что именно я произнес эти слова.
Не стану спорить – в точности такого отпора заслуживала Франсуаз за свои грубые, можно даже сказать, недостойные домогательства.
Однако, к стыду своему, должен признать, что честь вымолвить сию достойную речь выпала молодому парню, который преградил нам дорогу.
– Чего? – удивилась Франсуаз.
– Я сказал, – голос незнакомца понизился, но не от смущения, а в попытке прозвучать более внушительно, – нечего делать в нашем лесу эльфийским шлюхам. И тем более заходить в трактир.
