В спальню неслышно вошла Франсуаз. Секретарь встретил девушку чопорным взглядом вышколенного дворецкого-дворфа.
Потом скользнул по стройным ногам, короткой кожаной юбке, задержался на белой полупрозрачной блузке с целомудренными кармашками там, где иначе виднелись бы соски, после чего громко хмыкнул и отвернулся с видом монашеской добродетели.
– Негативного астрала больше нигде нет, – сказала Франсуаз. – Только в этой комнате.
Я склонился над постелью Хаммелсдора.
– Иными словами, – произнес я, – вы пригласили доктора, чтобы вылечить насморк, а он заразил больного чумой.
ГЛАВА 3
– Надо очистить комнату, – бросила Франсуаз. – Больного это не вылечит, но ему станет легче.
Дьяволица обратилась к секретарю:
– Уберите прочь эти занавески, могут загореться. Девушка развела руки, и гудящие потоки пламени взметнулись вокруг нее. Огненное зарево описало вокруг демонессы круг, потом искривилось в пентаграмму.
– Flameni ecta puris! – произнесла демонесса.
Пространство начало рваться.
Первая трещина пролегла в центре комнаты. Вторая оскалилась недалеко от смятой, пропахшей горькими снадобьями постели, в которой вздрагивал Хаммельсдор.
– Corta estara flameni!
Голос дьяволицы пронесся от стены к стене. Я видел, как вспыхивают, подхваченные им, густые облака черного астрала. Франсуаз полузакрыла глаза.
– Sacardo!
Тело больного сотрясла судорога. Темная, дурно пахнущая жидкость потекла из разрывов пространства.
Грани между измерениями отходили слоями, как шелушащаяся кожа. Упавшие обрывки превращались в сороконожек. Подняв к потолку драконьи морды, они жалобно выли и тут же умирали, освобождая место для новых.
– Паразиты, – негромко произнесла Франсуаз. – Это как инфекция, попавшая в открытую рану.
Все новые завесы падали, открывая двери между мирами. Уже можно было различить очертания твари, прятавшейся в астральной щели.
Крупное, величиной с человека, оно походила на осьминога. Я понял, что передо мной полип – монстр, которого Аристотель назвал «клыкастой бездной».
Я соединил ладони и развел их.
Эльфы редко носят оружие. Вместо него мы учимся овладевать энергией разума. Многие называют наше искусство магией. Некоторые считают, что оно стоит по другую сторону волшебства.
Мы не прибегаем к силе первоэлементов природы: огня, воды, воздуха, земли и металла. Жизнь и смерть, время и пространство не существуют для нас.
Разум, освобожденный для веры и окрыленный горячим желанием жить, – главное оружие эльфа и порой единственное.
Я создал астральный топор – с длинной рукоятью из гномьего дуба и широким мифриловым лезвием. На клинке трепетали три руны – Зла, Ночи и Разрушения.
Хотел добавить еще и имя Франсуаз, но потом решил, что она обидится.
Упала последняя завеса между мирами.
То, что я принял за осьминога, оказалось огромным человеческим мозгом – обнаженным и залитым горячей кровью. Густые тугие извилины стекали с него, превращаясь в щупальца. Каждое из них заканчивалось человеческой головой с одним глазом на подбородке и обожженной раной, словно клеймо, во лбу.
– Болотный полип, – бросила Франсуаз. – Давно я их не убивала.
Если быть честным, болотных полипов не убивал никто. Эти существа селятся в самых глубоких щелях между мирами. Встретить их и остаться в живых можно только в Великой мшаре, где болота перемежаются глубокими гниющими озерами, – там, в воде, эти твари не смогут преследовать вас.
К тому же они боятся песчаных скорпионов.
Несколько раз в год один или два смельчака отправляются туда, чтобы убить полипа. Каждый из них мечтает стать первым, кому это удалось, чтобы гоблины-барды пели о них победные песни.
Перед тем как отправиться в Мшару, они продают все свое имущество и раздают деньги бедным. Такова традиция – считается, что она приносит удачу. Если и так, то лишь чудовищам болота – ни один из охотников так никогда и не вернулся домой.
Секретаря уже не было в комнате, а она сама стремительно исчезала. Меня и Франсуаз затягивало в Ущелье между мирами, где правил полип.
Я знал, что такие существа очень сильны. Но эта тварь несколько дней кормилась страданиями Хаммельсдора, поэтому была особенно опасна.
Демонесса создала астральный меч, и длинная дай-катана рассекла шесть щупалец полипа. Отрубленные головы падали в бурлящие воды болота, но не тонули, а покачиваясь, оставались на
