– Вам?
– Да. Видишь ли, я приехал получать новый приход. Я тоже неудобный, – он рассмеялся, – как и ты. Меня постараются услать куда-нибудь в глушь, в Сибирь, на Урал, подальше от Москвы.
– Но это, наверное, плохо?
– Наоборот, Марина, это очень хорошо! Там не будет постоянного контроля Синода, патриарших посланников, инспекторов. И я смогу сделать то, что давно задумал – нести веру по-новому, так, как ты сегодня рассказывала. А потом, если мой опыт удастся, на примере далекого уральского прихода изменится и вся Церковь. И ты, если хочешь, можешь мне помогать. Я давно искал помощников и сегодня, когда слушал тебя, подумал: вот оно!
– Сейчас? – спросила Марина невпопад.
– Что «сейчас»? А! Нет, ехать надо не сейчас. Месяца через три. Может быть, через полгода. Так что у тебя есть время подумать, – весело проговорил отец Базиль. – Вот тебе карточка, здесь все мои координаты. Если надумаешь, звони! И помни: мне очень нужны такие как ты.
Глядя вслед его удаляющейся спине, Марина тихо сказала:
– За тобой – куда угодно.
6. 2007 год. Осень. Будни
Подъездная дверь захлопнулась за Чернышовым, электрозамок клацнул, и дождливая осенняя сырость осталась позади. В подъезде царила затхлая сырость. Артем пробрался через темноватый холл, заставленный картонными коробками – видно кто-то из соседей переезжал – и подошел к лифтам. Их было два: один старый, темный, скрипучий, еще советских времен, а другой – довольно новый: с металлической облицовкой кабины, кнопками-светодиодами и яркой лампой дневного света под потолком. Артему нравилось ездить именно в новом – и приятнее, и чище. Старый лифт давно уже загадили бомжи и собаки, уборщица даже и не пыталась его отмыть.
Артем втайне надеялся, что приедет именно новый, металлический. Но – не повезло. Перед ним тут же распахнулся зев «советского» лифта, откуда пахнуло застарелой вонью. А может и не застарелой – похоже, что эрдельтерьер Васи-Голыша, соседа по площадке, опять не дотерпел до утренней прогулки.
Чернышов несколько раз глубоко вдохнул, задержал дыхание и заскочил внутрь. Нажал на кнопку восьмого этажа, и древняя коробка, скрипя и подпрыгивая, поползла вверх. Как обычно, до самого верха Артему воздуха не хватило, и пришлось пару раз глотнуть омерзительно-кислой дряни.
К счастью, двери почти тут же распахнулись, и Чернышов поспешно вывалился на площадку.
Прямо перед ним оказался Вася-Голыш – крепкий тридцатилетний мужик, весь какой-то гладкий и прилизанный. Чисто выбритый череп, круглое лицо, мускулистые, покатые плечи – настоящий камень- голыш, подточенный морем. Артем с внезапной злобой взглянул на Голыша. Тот вздрогнул и поспешно улыбнулся.
– Привет, сосед, – голос у него был таким же маслянистым и округлым. – А я вот с собачкой решил погулять…
– Привет, – мрачно произнес Чернышов. – С собачкой, значит…
Двери лифта за спиной сомкнулись. Артем кинул взгляд на большую темно-рыжую псину в светлых подпалинах у ног Васи и отступил в сторону, загораживая собой вход в новый лифт.
– Ну, если с собачкой, не буду мешать.
Вася-Голыш несколько недоуменно моргнул и нажал на вызов. Дверь старого лифта открылась, но сосед почему-то в него не вошел. Артем спокойно наблюдал за Голышом. Тот слегка занервничал, отправил лифт вниз и снова надавил на кнопку. Через полминуты приехал новый. Двери распахнулись, но Чернышов загородил Васе проход. Он встал так, чтобы мимо него невозможно было пробраться. Стоял и улыбался, глядя на соседа.
Тот опять моргнул. Улыбка Чернышова его тревожила.
– Ну… сосед, ты чего? Мне бы с собачкой погулять. Надо ему, видишь, животинка-то просится, хе-хе…
– Иди, кто тебе мешает?
– Так ты ж мешаешь, сосед… Чего в лифт-то не пускаешь?
– А зачем тебе этот? Или в том воняет?
– Артем, ну ты че? Собака же, скотинка неразумная! Да и не Геша это. Может, зашел кто с улицы, а? И того, хе-хе…
Чернышов согласно кивнул, но дорогу не освободил. Кабина лифта уехала.
– Вот и я говорю – собака. Убирать за собой не умеет.
Вася-Голыш нахмурился, похоже, до него дошло, что Артем говорит совсем не про эрделя. Пальцы соседа дрожали.
– Да не мы это… Ты же следак, должен понимать. Бомжи это, точно говорю. С улицы пришли и того… пошутили.
– С улицы? Хорошо, буду искать этих шутников. Как найду – клянусь, ты первый узнаешь. И штрафом его, гада. Жаль, что пятнадцать суток отменили. Но ничего, зато можно несколько раз оштрафовать. Так, какой у нас…
Вася переменился в лице, дернул поводок эрделя и поспешно зашел в вонючую кабину. Двери захлопнулись, и лифт медленно пополз вниз. Артем мрачно взглянул на исцарапанную панель, вздохнул, попытался отбросить в сторону плохое настроение.
Дверь квартиры открыла жена.
Наташа куталась в синий махровый халат с китайскими иероглифами – подарок мамы. Видно недавно из ванны, даже и волосы еще не успела просушить. Чернышов поцеловал жену в обе щеки.
– Ждала?
– Вот еще, зачем ты мне? Бегаешь неизвестно где, – хитро прищурилась Наташа. – Может, у любовницы?
Артем уловил в ее голосе фальшь. За шуткой она пыталась скрыть что-то очень нехорошее.
– Какая любовница, ты что?
– Ну да, ты жену-то видишь по праздникам! А по будням приходишь заполночь. Сегодня где был? – грозно спросила Наташа, но глаза ее улыбались. Чернышов улыбнулся в ответ, стараясь не замечать боль во взгляде жены.
– Сегодня просто море работы, – пробормотал он.
– Ага, если б было море пива, я б дельфином стал красивым, – пропела Наташа.
Артем разулся, повесил в шкаф пиджак и подошел к жене. Поцеловал в губы.
– Но если не ждала, то хоть скучала?
– Как же! – фыркнула жена. – Дети давно дома, какая скука?
Из детской комнаты доносились азартные визги и глухие удары. Похоже, дочки устроили драку подушками, а также всякие кусания и царапанья. Весьма популярное занятие мисс Чернышовых. Жена показала Артему язык и ушла на кухню.
Он заглянул в детскую. Дочери увлеченно возились на полу. Лена, старшая, которой было уже скоро тринадцать лет, побеждала. Она увидела отца и смущенно зарделась. В такие моменты Ленка так сильно напоминала мать, что Артем невольно улыбался. Младшая дочь, Анюта, – тощий и яростный котенок – вырвалась из цепких рук сестры, запрыгнула ей на спину и принялась колотить подушкой. На приход отца она почти не обратила внимания. Но возня стала все же не такой яростной, дочери чуть притихли.
– Как уроки? – строго спросил Чернышов.
– Уже почти все… – ответила Ленка.
– Немного осталось! – крикнула Анюта и треснула сестру подушкой по голове.
– Ах ты…! Так не честно!
Ленка схватила Анюту за руки. Хоть она и была на три года старше, но удержать сестру оказалось не так-то просто. Но при отце Ленка старалась вести себя как взрослая, и потому драка прекратилась. Артем усмехнулся и закрыл дверь. Битва тут же возобновилась с еще большим пылом. Что-то с грохотом покатилось по полу.
На кухне суетилась жена. Правда, делала она это очень осторожно и медленно. Чернышов принюхался, забеспокоился и подошел к плите. В кастрюле остывал жидкий овсяный кисель. Наташа готовила эту
