– Знаешь, лучше бы я ошибся. Что было дальше?
– Косталана привели в канцелярию Всевидящего Ока, промурыжили для порядка и зачитали приказ. Сам император снизошел до сиюминутных дел, обещал присматривать за ходом работ. Совет распорядился выделить кузнецу отдельную мастерскую в кузнях и двадцать человек помощников. Не за просто так, конечно. Опытный образец машины он должен представить через три оборота. Сделает вовремя – наградят, не сделает… сам понимаешь.
– Да, попал бедняга, как кур в ощип.
– Куда?
– В суп! Ладно, забудь. К Косталану теперь не подобраться?
– Никак, командир. Мы хотели встретиться с ним дома, Ю Фат немного помогает его жене, более-менее сдружился с ней. Но кузнец безвылазно торчит в своей мастерской, прислал ей послание, что завален работой, никак не может вырваться, не скучай, мол, скоро будем вместе. Денег передал. Смешно – он даже и не подумал, что подружка неграмотная. Хорошо Ю Фат на следующий день появился, прочитал, успокоил девочку: не бойся, все отлично, придет скоро твой Косталан. А он сидит в мастерской, и явно не по собственному желанию – вокруг так и кишит легионеры Ока. Парня перевели на казарменное положение, чтоб не отвлекался от созидательного труда.
– Шарага, значит. У Всевидящего интересные кадры, как будто прямиком из двадцатого века. Ладно, Ли, твою информацию принял, жду отчет. Отдел немного над ним поколдует, потом вышлем тебе соображения. Пока могу сказать только одно: копай под мастерскую Косталана. Вокруг, в кузнях – тоже. Может, на кого и удастся выйти. Но особо не нарывайся – там сейчас наверняка все под контролем. Не вляпайтесь по глупому. Ю Фату скажи, чтобы не перебарщивал. За домом тоже, скорее всего, следят.
– Понял, командир. До связи.
– До связи.
Косталан уже пятый день не мог попасть домой. Он очень переживал, как там Юнари, хорошо удалось уговорить одного из Ресниц Ока передать весточку. Хотя и с немалым трудом. Вместе с письмом кузнец отправил девушке все деньги, какие были. Но сколько именно – писать не стал. Не слишком щепетильный легионер наверняка уполовинит сумму. За труды.
Замороченному бесконечной суматохой Косталану даже в голову не пришло, что Юнари не умеет читать. Много позже, вечером, устраиваясь на жестком тюфяке прямо в мастерской, он вспомнил об этом. Выругался.
«Надо же быть таким глупцом! Конечно, где бы ей научиться грамоте? В деревне? В караване перекупщиков? Или в термах скупого Коцеру?»
Он проворочался полночи, все никак не мог уснуть. Наконец успокоил себя, что Юнари – девушка отнюдь неглупая, найдет себе в помощь умеющего читать. На рынке, скажем. Или среди соседей – например, переписчика Агодара, что живет через два дома, у самого глиняного карьера. Вдвоем как-нибудь разберутся.
Небритый подбородок кололся, Косталан ворочался, все не мог нормально устроится. Как и прошлую ночь, и позапрошлую тоже. Он привык ночевать дома, и на новом месте всегда спал плохо. Особенно здесь, в собственной мастерской, выделенной приказом Совета, где он лишь числится хозяином. На самом деле он всего лишь бесправный подмастерье. Такой же, какой совсем недавно было Юнари. Насмешка судьбы: выручил девушку из неволи, а теперь сам угодил в кабалу куда как пострашнее.
Наконец усталость победила, Косталан забылся беспокойным сном.
Он снова и снова вспоминал слова офицера в ранге Зрачка, что сначала зачитал приказ, а потом жестким, не допускающим возражений, тоном разъяснил непонятливому кузнецу его обязанности.
– Все очень просто, Косталан-са, – приказной тон прятался под маской холодной вежливости. – Ваше новое изобретение чрезвычайно ценно для Соцветия. Оно может сделать нашу страну сильной и могущественной, сломить сопротивление северных варваров и открыть дорогу на запад. В том числе и по морю. Поэтому, как вы прекрасно понимаете, Солмаон дорого бы дал за ваши чертежи и вашу голову. Чего мы, конечно, не можем допустить. А еще мы не можем допустить, чтобы на севере опередили нас и построили такую же машину. Идеи витают под светом Небесного Диска, Косталан-са. Кто-то мог сделать схожие выводы, не говоря уж о том, что чертежи, неосторожно оставленные вами в кузне мастера Саригано, наверняка, давным-давно скопированы и сейчас лежат в переметных сумах курьера, мчащегося в Солмаон.
– Среди людей мастера Саригано нет предателей! Ручаюсь! Я знаю их много лет!
– Не стоит ручаться за других так необдуманно, Косталан-са. Мы допросили их всех, и трое из семи признались в измене.
Зрачок не врал, растянутые на Доске Правды, кузнецы один за другим каялись в самых страшных преступлениях. Оговаривали себя, сочиняли такое, чего дознаватель и не думал спрашивать. Офицер умолчал лишь о том, что и оставшиеся четверо с радостью назвали бы себя предателями, если бы пережили пытку. В их числе оказался и мастер Саригано. Вообще, многочисленную семью Саригано в последнее время держали под пристальным наблюдением. Сначала племянник мастера попадается на связях с разведкой Трех Лиан, а теперь и он сам оказывается замешан. И – что характерно – оба имели наглость запираться! Первый утверждал, что никогда не видел агента, которому передавал донесения, а второй – что верен Соцветию и не собирался никого предавать. Жаль, теперь уже не удастся устроить им очную ставку.
– Трое? Кто?!
– Разве это сейчас важно? Никто из них больше не передаст врагу ни одного слова. Но вам, Косталан- са, сейчас нужно думать о другом: как построить вашу замечательную машину в максимально короткие сроки. Любые материалы в вашем распоряжении. Не экономьте, помните: наш первый враг – время. Каждый лишний день играет на руку Солмаону. Как только первая модель будет готова и испытана, вы получите…
– Первая модель? Их будет много?
– Конечно! Машина сама по себе – лишь полдела. Необходимо поставить ее на службу Соцветию. Превратить в движитель для кораблей или повозок.
– Но я хотел с ее помощью поднимать воду для полива, облегчить труд земледельцев.
– Теперь, после всего, что я сказал, разве вы не понимаете, как сильно заблуждались? Крестьяне носят воду на своем горбу многие тысячи оборотов, ничего не случится, если это продлится еще немного. Главное – безопасность Соцветия, победа над врагом. Я откровенен с вами, Косталан-са, потому что знаю: вы уже сделали одно чрезвычайно полезное изобретение для наших бомбард. Вам не придет в голову причитать, как один из наших алхимиков совсем недавно, что ваша идея, мол, должна служить миру, а не войне. Должна помогать людям, а не убивать их.
Кузнец прикусил язык. Что-то в этом роде он и хотел сказать. На мгновение ему привиделась чудовищная картина: паровые корабли его конструкции, оснащенные его же бомбардами, превращают в огненные руины целый город. В пламени гибнут тысячи ни в чем не повинных людей, простых горожан, не солдат.
Он помотал головой, отгоняя страшное видение. Хрипло сказал:
– А что будет, если я откажусь?
Зрачок мрачно усмехнулся:
– Будем считать ваш вопрос чистой теорией. Я же понимаю, что вы ни в коей мере не собираетесь нарушать волю императора. Просто решили узнать последствия. На всякий случай. Что ж, похвально. Готов успокоить – на вас отказ никак не отразится. Поверьте мне, Косталан-са, мы, слуги Всевидящего Ока – не тупые мясники, как, возможно, пытается представить нас людская молва. Большинство подобных слухов мы же и распускаем, чтобы поддерживать в умах определенное отношение. Попав к нам, человек легко и быстро ломается, потому что заранее готов к самому страшному. Но в вашем случае это не сработает: мы слишком высоко ценим вашу голову, ваш талант изобретателя, ваши идеи. Придется использовать другие методы.
Он взял со стола небольшой лист бумаги, положил перед собой, разгладил деревянной рейкой. Косталан внимательно следил за ним.
– Интересный донос, – задумчиво произнес офицер. – Неординарный. Хотите, я вам зачитаю? Не бойтесь, не целиком, всего лишь один маленький отрывок. – И не дожидаясь ответа, начал: – Я, такой-то
