– Да? – Саргамо остановился, посмотрел девушке прямо в глаза, – совсем-совсем не знаешь, или все- таки есть какие-нибудь предположения?
Илама совершенно неожиданно для себя смутилась.
– Я еще не знаю. Но точно я знаю одно: ты никогда больше не будешь моим клиентам, а значит, никогда не сможешь меня ни купить, ни продать.
– Ты все никак не можешь забыть нашу первую встречу?
– Мне трудно забыть, Саргамо. Этот мерзкий кожевенник… бр-р-р… от него несло какой-то кислятиной. Пыхтел, сопел, гордился своей мужской силой, как племенной скакун. Приглашал меня к себе прислужницей, три монеты в день обещал. Ха! Три монеты я за раз получаю, бывает и больше. А чем я у него прислуживать буду, дураку ясно.
– И что ты ответила?
– Послала. Сказала, что за такие деньги к нему даже трактирная поломойка не пойдет. Он сначала грубить вздумал, смотри, говорит, не пожалей потом. Аристократик, мол, тебя попользует и выбросит, а потом начнется самое неприятное. Я посмеялась. Он уже собрался уходить, остановился в дверях, сказал: «Ну, если передумаешь, приходи». Дом назвал и улицу. Так что, – кокетливо хихикнула она, – если ты меня обижать будешь, уйду кожевнику прислуживать.
– За три монеты?
Девушка провела пальчиком по ладони Саргамо:
– Всегда можно поторговаться.
– А со мной, значит, больше не хочется?
– Нет. Ты не похож на обычного клиента. Ты вроде делаешь и говоришь, как они, но немного по- другому. Поверь, мне есть, с чем сравнивать. И, – она немного понизила голос, – в постели ведешь себя не как все. Обычно мужчины либо стараются побыстрее получить свое, либо ждут, чтобы я отрабатывала уплаченное. Ни первые, ни вторые не думают обо мне. А ты…
Она покраснела и замолчала.
Саргамо решил ее подбодрить:
– Я…
– Ты другой, Саргамо. Особенный.
– В нашем роду принято уважать женщин.
– А-а, – цинично отмахнулась Илама, – только не говори, что все вы такие. Аристократов я навидалась достаточно. Может, своих дам они и уважают, а меня… меня презирали до того, как заплатили, вдвойне презирали во время любовных утех и вдесятеро – после. Именно поэтому я больше не хочу, чтобы ты был моим клиентом. Ты – не они.
Аристократ улыбнулся.
– Хорошо, не буду. Но ведь я могу просто подарить тебе денег? Как друг? Не думаю, что ты настолько богата, чтобы отказываться от маленьких и смешных металлических кругляшей…
На мгновение ей показалось, что она увидела другого Саргамо. Не привычно холодного и ироничного со странными неподвижными глазами, не того, страстного, которого она сегодня будет обнимать (неужели уже в пятый раз? как много и как мало!), а третьего – незнакомого. Доброго, открытого, настоящего. Тому Саргамо было за что-то очень стыдно, за один большой и непоправимый теперь уже поступок.
«Может, он влип в какую-нибудь аферу? Купил там, наверху, советника или даже мастера Ложи, а теперь стыдится? Я заговорила о деньгах и случайно напомнила ему о том, что он хочет забыть…»
С недавних пор Илама пришла к выводу, что Саргамо влекут в Мусорный квартал темные дела. А решив так, ей немедленно захотелось его оправдывать – не тянул он на заговорщика или предателя. Такой скорее вызовет на поединок и рубанет палашом сплеча, чем будет плести интриги и строить козни.
До самых дверей доходного дома толстой Бреды они молчали. Каждый думал о своем.
Старуха встретила их приветливо, но уже не так подобострастно, как раньше. Человек привыкает ко всему. Жаль, что к плохому значительно быстрее, чем к хорошему. Сальноглазому прислужнику хватило одной угрозы, чтобы он больше никогда не пытался ее снять, а его хозяйка разучилась пресмыкаться только на третий или четвертый раз.
– Слава Небесному Диску, вы снова у нас! Что желаете, господин?
– Как обычно, – буркнул Саргамо, кинул старухе серебро. – Моя комната свободна?
– Конечно, господин. Она ждет вас каждый день.
– Отлично. Пусть туда подадут все, что надо… ну, ты знаешь. Если меня будут спрашивать, надеюсь, ты помнишь, что надо делать. Проводишь гостя ко мне и принесешь еще вина. Ясно?
Толстая Бреда усердно закивала, отчего сначала заколыхался двойной подбородок, потом грудь, потом огромный живот. Как будто старуху охватил внезапный припадок трясучки. Тьфу! Противно смотреть!
– Пойдем, Илама…
Пока прислужник волок наверх бадью, да заполнял ее горячей водой, Саргамо снял плащ, бросил на стол перевязь с оружием, достал из-за пазухи какие-то свитки. Девушка нахмурилась: выходит, ему снова понадобилось укромное местечко для своих глупых мужских разговоров. А уличная девка, страстная и умелая, скрасит ожидание.
То же самое происходило и во время прошлых встреч – сначала они кувыркались в постели, и Илама начинала думать, что уж в этот раз «благородный господин» точно пришел к ней, но потом, когда покупная любовь заканчивалась, к нему неизменно являлся гость, обычно тот самый неприятный кожевенник. Иногда вместе с ним приходили еще люди. Мужчины садились за стол и напрочь забывали про нее. Ну, не то чтобы совсем. Они поглядывали на нее с обычным интересом самцов, не более того, а вот Саргамо вел себя так, словно и вовсе не замечал ее присутствия. Так, скользнет случайно взглядом, раз, другой – и все.
Конечно, она обижалась и вот так же, как сейчас, кляла себя за глупые фантазии.
«Ну вот, а ты навыдумывала себе невесть что! Сейчас тебе, такой богатенький и чистенький аристократик попрется в Мусорный квартал на Веселую улицу ради какой-то шлюхи! Ты права, у него просто какие-нибудь дела здесь. Побрякушки у портовых воров скупает, например, а кожевенник – посредник. Или хочет подсидеть мастера, говорят, они там, в Ложе, грызутся посильнее восьминогих шао в банке. Здесь же Саргамо собирает слухи: в Мусорном квартале много тайн припрятано. А может, просто встречается со своими людьми, чтоб не привлекать внимания. Заодно и побаловаться есть с кем».
Сама того не подозревая, Илама в своих предположениях оказалась недалека от истины.
Не сказать, чтобы любопытство грызло ее со страшной силой, но девушка твердо пообещала себе, что в этот раз обязательно прислушается к разговорам Саргамо, постарается узнать, в чем же причина столь частых визитов на Веселую улицу.
Ей не повезло с характером – для простой уличной девки она была слишком умна и слишком эмоциональна. Первое помогало замечать многое из того, на что люди обычно не обращают внимания, зато второе мешало делать правильные выводы. Повинуясь силе чувств, она иногда многое преувеличивала. И не задумываясь, чем может быть вызвано странное двойственное отношение к ней Саргамо, Илама видела в нем то холодное равнодушие, то пылкое влечение. Иногда она даже пыталась убедить себя, что блистательный аристократ влюбился в нее. Конечно, такие истории случаются только в песнях да старых легендах, но ведь случаются же!
Она радовалась его появлению, потом отдавалась наслаждению, потом, заметив холодок отчуждения, клялась, что никогда больше… Проходил день, она приказывала себе забыть обо всем, выкинуть из головы девичьи мечты о могучем светловолосом северянине. Но через несколько дней он появлялся снова, и все начиналось сначала.
Со времени их последней встречи она уже почти не могла думать ни о чем другом. Каждый день, выходя на свое обычное место, девушка ждала прихода Саргамо, выглядывала знакомую фигуру. Два раза даже проигнорировала постоянных клиентов – мелких портовых чиновников, – за что получила в ответ не один злобный взгляд. А потом еще и насмешки от Килии:
– Что, подруга, все ждешь своего аристократика? Нет, платит он, конечно, хорошо, но ведь на нем одном Поднебесный Свет не сошелся! Других тоже привечать нужно, а то в следующий раз не придут. Сегодня я твоих лысеньких прибрала. А если бы и я, и Сансара были заняты? Кто бы их обслужил? Боюсь, что эти наглые шлюхи – Янгира и Юсса. А они только и ждут, чтобы наших клиентов перехватить.
