Атакующие явно берегли свой будущий трофей. И его, изобретателя, теперь – после неожиданного нападения Лебанури и слов артиллериста – Косталан в этом почти не сомневался. Шпионы, буквально осаждавшие кузни два последних оборота, конечно, знают о молодом мастере все – возраст, внешность, где живет и у кого может прятаться.
Орудия снова взревели – даже на таком расстоянии их громовой голос заглушал крики людей и гул пожара. Мастер Орнавами еще отстреливается, хотя, похоже, его импровизированная батарея осталась единственным очагом сопротивления. Что ж, пока он держится, у Косталана есть шанс найти Юнари и уйти прочь из города. Не собираются же незваные гости задерживаться здесь до утра? Гонец уже наверняка добрался до Мецы, Черноклювая эскадра снялась с якоря, ловит парусами яростные зимние ветра и к середине ночи будет здесь. А в морском сражении канониры – обуза, а не подмога, против юрких галер они бессильны. Их возьмут на абордаж в считанные мгновения, это ясно любому, кто хоть немного понимает в военном деле.
Солмаонцы пригнали тяжелые речные корабли, чтобы обеспечить превосходство над береговыми батареями. Столкновение с флотом Соцветия явно в их планы не входило. А значит, как только десант найдет то, за чем его послали, враги немедленно уйдут на север. Можно попробовать переждать. Ну, а за пределы города северные варвары не пойдут. Опасно. Два крыла непобедимой чжаньской кавалерии в два счета разделают морских пехотинцев на салат.
А город пылал. Зажигательные снаряды падали густо, как созревшие плоды солнечного дерева. Вокруг горели десятки домов, кое-где их еще пытались тушить, но в основном люди просто бежали прочь от пылающих руин, похватав немногие ценные вещи. Из нижних кварталов вверх, настойчиво и неудержимо, поднимался слитный гул человеческих голосов. В нем слилось воедино все: плач, женские крики, стоны раненых и обожженных. И как припев этой песни смерти все ближе и ближе звучал клич солмаонской морской пехоты: «Ай-йияяя-я!!»
С палуб галер, уткнувшихся носам в песок, спешно прыгали самострельщики, канониры высадили на берег даже абордажные команды – северяне наводнили город, как стаи пустынных цикад, уничтожавших все на своем пути.
Косталан не видел, как десант разделился на несколько больших групп.
Первые три, ни на что не обращая внимания, тяжело порысили, грохоча доспехами, ко всем трем воротам города. Южные и Западные они заняли без проблем, разогнав перепуганных легионеров блеском железа и парой самострельных болтов, но на Императорских пришлось повозиться. Привратная стража из десятка ветеранов неожиданно оказала упорное сопротивление. Морские пехотинцы потеряли шестерых, прежде чем пал, поднятый на три пики разом, последний защитник. Теперь все дороги оказались перекрытыми, даже юркий и незаметный сарех не проскочит. Впрочем, это уже не имело никакого значения – те, кто мог бежать, упрежденные заранее, давно покинули город. Те же, кто не мог, сгорали сейчас вместе со своими домами или гибли под ударами тяжелых абордажных палашей.
Самая большая часть десанта, ведомая двумя чжаньцами в бедной одежде, направилась прямиком к кузням. А остальные рассыпались по городу. Они врывались в здания, убивали каждого, кто попадался под руку – мужчин, женщин, детей, стариков. И, побросав трупы в домах, поджигали их. Если, конечно, к ним еще не успел добраться жадно разрастающийся пожар.
Шпионы вывели солмаонский отряд прямиком к воротам кузней.
Мастер Орнавами давно ждал этого момента. У заряженных бомбард он стоял в одиночестве – подмастерья и помощники давным-давно разбежались, а тех немногих, что решили геройствовать по молодости лет, он с бранью прогнал сам.
Когда из-за ограды появились первые ряды полированных панцирей морской пехоты, артиллерист пригнулся, опустив к земле брызжущий огнем фитиль.
Стрелять нужно в упор, наверняка. Шары из пористого железа, со специальными насечками разрывало при выстреле, и к цели летел рой смертоносных металлических обломков. Жаль только, дальность оставляла желать лучшего.
Вот десантники уже ворвались на площадь и бегут, крича и переругиваясь, к воротам кузней.
«Пора!»
Артиллерист выпрямился во весь рост, поджег одновременно все три фитиля и громко закричал от радости:
– Нате!!!
Самострельный болт просвистел где-то у самого уха, еще один ужалил в руку, но это уже ничего не меняло.
С чудовищным грохотом все три бомбарды выбросили сноп раскаленных осколков и, не выдержав, взорвались. Нападавших смело с площади смертельной метлой, некоторых пригвоздило к стене, кого-то буквально изрезало на куски осколками.
На месте импровизированной батареи курилась огромная воронка. Сверху падали металлические обломки, сыпался пепел и черные крупинки несгоревшей огненной смеси.
Опасаясь, что не выдержит пыток, мастер специально снарядил бомбарды тройной порцией, чтобы орудия неминуемо разорвало. Орнавами хотел уйти к Светлому Престолу пушкарем, а не кричащим и захлебывающимся словами куском мяса на пыточном столе.
Что ж, старый мастер мог быть доволен. Он прихватил с собой тридцать, а то и сорок солмаонских десантников.
В Мраморном городе царила могильная тишина. Отчаянные крики из нижних кварталов сюда не долетали, а сами жители, конечно, давно уже успели эвакуироваться. Чистые, еще не испятнанные пеплом, сугробы и полированные стены домов создавали впечатление, что никакой войны нет, кругом – тишина и спокойствие. Только тяжелый запах гари, что уже успел добраться и сюда, диссонансом вплетался в идиллическую картину.
Молодой мастер бегом поднимался вверх по улице, отыскивая взглядом подходящий дом. Тогда, во время последнего свидания с Юнари, Ресницы Ока не многое дали ему разглядеть: высоченный забор, запущенный двор с фонтаном и увитые вьюнком глухие стены. Сейчас он искал именно такие – без единого окна, изъеденные трещинами и потемневшие от времени.
Раньше ему всего лишь дважды приходилось бывать в Мраморном городе, так что он весьма смутно представлял расположение улиц. Ноги несли его вперед и вверх, прочь от горящих нижних кварталов и ближе к Юнари.
Он кружил по проездам и переулкам, петлял, по несколько раз попадая на одну и ту же площадь, но все никак не мог найти похожий дом.
«Не тот? Не тот. Не тот! Не тот!!!
А сзади неумолимо накатывалась волна солмаонской морской пехоты.
Командир штормовой группы – однолучевой Севнаго яростно махнул рукой в сторону ворот кузней и смачно, с парой морских загибов, выругался.
«Проклятые бомбарды! Один залп, и я лишился пятой части своих людей! – подумал он. – А время уходит! Да уж, командующий эскадрой и так чрезвычайно скуп на похвалы, зато скор на расправу. Если еще и изобретателя не удастся найти…»
Севнаго оставил на площади десяток безлучевого Искандара, приказал собрать раненых и перекрыть все проходы. Чтобы никто не смог выскользнуть!
Подозвал к себе младшего из шпионов:
– Из кузни есть другие выходы?
– Скат для отработанной породы, маларо Луч!
– Человек сможет пролезть через него?
– Да… с трудом, но сможет.
– Возьми троих и покажи им это место!
– Исполняю, маларо Луч!
Однолучевой махнул палашом в сторону ворот:
– Вперед, ребята! Обыскать все, ничего не пропустить. Кого найдете – сгоняйте на площадь. Брать только живыми. Ясно?
– Ясно! – вразнобой ответили десантники. Они тоже торопились: после поимки ценного пленника,
