— Я... никогда в жизни, пан майор... Богом клянусь! Не спал я...
Майор резко оборвал его, чтобы сломить остатки упорства:
— Только не лгать! Я веду следствие об убийстве, а вы все время пытаетесь меня обмануть. Если не спали, значит, были в сговоре с убийцами, которые не могли спуститься в здание с неба. Если я не добьюсь от вас правды, отправлю в тюрьму, будете сидеть, пока не вспомните. Кроме того, вас предупредили об ответственности за ложные показания.
Вахтер опустил голову, уставившись в пол.
Так как?.. Или вы говорите, как было... или...— Выдма оборвал фразу.
Значит, так... Пусть будет, как будет... Узнает дирекция, да и Герман не простит мне этого... Не знаю, как уж случилось, но заснул... Первый раз в жизни с тех пор, как здесь работаю, хотите верьте, хотите нет.
И долго спали?
Часа три, пожалуй...
Неплохо. Проснувшись, глянули на часы?
Глянул. К двум подходило.
Каково было самочувствие? Наверное, почувствовали себя бодрым, отдохнувшим?
Нет, совсем наоборот. Кости ныли, потому как спал, положив голову на стол, башка трещала, никак с мыслями собраться не мог. Когда выпил воды, немного полегчало.
Почему вы сказали, что вам Герман пе простит этого?
На следующий день он расспрашивал меня, не заснул ли я ненароком. Я поклялся, что ни па секунду глаз не сомкнул, а он терпеть не может, когда его кто надувает...
Может — не может, надо было сразу говорить правду.
Отпустив Лабуся, Выдма соединился с дежурным.
Какие новости? — спросил он его.
Ничего нового, товарищ майор, никаких изменений. С дома не спускают глаз.
Передайте, чтобы немедленно докладывали о малейших, даже самых незначительных переменах.
Они получили такое распоряжение.
Хорошо, я пока буду у себя.
Выдма попросил пригласить в кабинет Германа. Посмотрел на вошедшего внимательным, изучающим взглядом, но лицо вахтера с запавшими щеками, длинным большим носом, нависшим над маленькими, как у ребенка, тонкими губами, ничего не выражало, ни тени волнения. Он сел на предложенный ему стул, пригладил рукой редкие желтоватые волосы, тронутые сединой, едва прикрывающие лоснящуюся кожу головы, сообщил свои данные я с равнодушием ждал начала допроса.
Вы являетесь заместителем начальника охраны? — Выдма не спускал глаз с Германа.
Так точно, товарищ майор, но одновременно несу службу и как вахтер.
— Что входит в обязанности заместителя?
Разница между мной и вахтером только в том, что я обязан проверять, как несут службу вахтеры. Иногда кое-какие бумажки подписываю, но такое редко бывает.
А проверка постов?
Это всегда делаю. Конечно, тогда, когда сам заступаю на дежурство. И сам начальник охраны время от времени проводит.ночную проверку.
Расскажите, как проходило дежурство в ту ночь, когда была совершена кража. Вы проверяли, как несли службу вахтеры?
Конечно. До того как на меня напали, я один раз зашел в проходную и еще проверил внутризаводской пост.
В котором часу вы были в проходной?
Герман смотрел в окно, задумавшись на какой-то момент.
Кажется, это было после десяти.
— Кто там был?
Только Лабусь, он в ту ночь, дежурил в проходной.
И никого больше?
Нет, он был один.
Что он делал? Не спал?
Нет, сидел за столом и заканчивал ужин, как разскладывал котелок.
А что он ел на ужин?
Кажется, какой-то суп.— В голосе Германа прозвучало удивление.
О чем вы разговаривали?
Трудно сейчас вспомнить.— Герман с еще большим удивлением посмотрел на Выдму.— О какой-то ерунде, пустяках, которые тут же вылетают из головы.
Майор ухмыльнулся.
Да, пожалуй, так. И долго болтали?
Минут десять, не больше.
А теперь подробнейшим образом опишите, что во время этого разговора делал Лабусь и что вы?
Теперь ухмыльнулся Герман, едва заметно нскрнвпв губы в улыбке, давая понять, сколь безразлично ему любопытство майора. Тем не менее обстоятельно принялся рассказывать:
Лабусь, собнрая котелок, стоял возле стола. Я подошел к нему, он отодвинул котелок и сел на табурет. Я тоже сел на другой, Лабусь только что
поел, поэтому вытащил из кармана сигареты, и мы закурили...
Он их вытащил или вы?
Герман бросил быстрый взгляд па майора, показывая, что удивлен вопросом, неужели можно предположить, что было не так, как он сказал!
Ну конечно, он,— уверенно подтвердил Герман.— Я даже помню, как я ему протянул огонь. Если бы предложил сигарету я, то, скорее всего, подождал бы, когда
он даст мне прикурить.
Вы хороший психолог,— равнодушно бросил Выдма.— Рассказывайте дальше. Долго вы курили?
Минут десять.
А потом?
Что «потом»? Я вернулся на свой пост, и все. А если говорить про нападение на меня...
Об этом у меня есть обстоятельная информация на основании ваших показаний. На сегодня хватит, благодарю вас.
Поскольку телефон молчал, Выдма попросил вызвать кассира.
Белецкий вошел, раскланялся и попросил разрешения снять пальто, указывая взглядом на вешалку в углу.
Ну конечно, прошу вас.— Выдма с интересом рассматривал вошедшего пожилого мужчину, а тот не спеша нашел место, куда положить шляпу, потом снял пальто, вывернул подкладкой наверх и аккуратно повесил на крючок. Только после этого подошел к письменному столу и, еще раз поклонившись, сел на стул.
Вот и опять пришлось нам встретиться, пан Белецкий...— начал Выдма, рассматривая огромный пестрый галстук-бабочку, украшавший кассира. Значит, несмотря
на довольно солидный возраст, пан Белецкий еще не утратил интереса к жизни.
Да-да, пан майор... И, увы, не при самых приятных обстоятельствах. Денег как не было, так и нет.
Простите, но это довольно явный упрек в мой адрес.
Ну что вы,— заспешил Белецкий,— просто констатация фактов. Понимаю, как нелегко вырвать добычу из рук таких бандитов.
Я признателен вам за понимание. Ну, а теперь к делу. Мне надо выяснить некоторые мелкие детали, которые мне не совсем ясны. В первую очередь расскажите,
чем объяснить, что накануне грабежа вы задержались на работе дольше, чем обычно. Часто вы так делаете?
