в заросли и взяли курс на отмеченную на карте заброшенную плантацию, где когда то, чего то выращивалось. На подходе к плантации засекли пост, часового снял Таракан и предъявил заношенную выгоревшее кепи с значком сакуры и пятиконечной золотой звездочкой и плюс к этому винтовку Арисака древнего образца. Ну к образцам амуниции и вооружения времен второй мировой, нам было не привыкать, но то что мы увидели на плантации все-таки смогло привести нас в изумление. Между старых построек слонялись солдаты в непонятной форме. Над входом одного из домов висел смутно знакомый красно-белый флаг.
— Императорская армия, — сказал Аким. — Ну конечно, похожий флаг был еще у краснознаменного ВМФ РККА, но это явно не они.
— А чому це не радянський червонопрапорний флот — заинтересованно спросил Тарасюк
— А Маршала Буденного среди них не наблюдается, — абсолютно серьезно ответил Аким
Противника насчитывалось не меньше семи человек, при двух Гочкисах. Один стоял на треноге у здания с флагом, второй остроглазый Сокол, засек на притулившейся к дереву вышке. Где то далеко бахнул орудийный выстрел, потом еще один. А чуть погодя не хило рвануло. Грех было не воспользоваться ситуацией и мы ей воспользовались. Первыми погибли смертью храбрых пулеметчики, остальной гарнизон падал под нашими пулями в рабочем порядке. Граната выпущенная Арканей из Карла-Густова, прошелестело в окно штабного дома. Броском преодолев последние метры до периметра, мы щедро добавили уже ручных гранат в окна построек и зачистка была уже собственно не нужна, хотя один пленный нам достался. Оглушенный взрывом гранаты офицер, пришел в себя и окинув нас быстрым и цепким взглядом морской собаки, встал и резко поклонившись представился на прекрасном английском:
— Лейтенант Хамиро Утояси. Командир специального отряда Токей-Тай.
А потом добавил напевную фразу на японском, услышав которую Арканя усмехнулся.
Лейтенант рассказал нам историю последнего японского гарнизона Второй мировой войны. Тут в бункерах на глубине 100 метров, были законсервированы боевые части для бомб «И», бактериологического оружия Японской империи, так и не примененного в последнюю войну. Отряд морской Кемпетай честно нес тридцатилетний караул, уничтожая редких гостей посещавших этот остров. В основном это были рыбаки попавшие в шторм, пара компаний искателей приключений и кладов и даже корабль «Гринписовцев». Метеостанция Лобачевского должна была быть последней жертвой отряда. После инцидента на пляже, к метеостанции послали охрану входа в бункер, состоящую из четырех солдат и танка Чи-ха, последнего из оставшегося на ходу. Тарасюк и Мачо приняли бой и естественно победили. Старички, я имею ввиду и солдат и танк, были сметены огневой мощью наших друзей. Тридцатимиллиметровая броня Чи-ха для Карла-Густава была смазкой для штыка, а успевшего добежать до них, визжавшего сержанта с мечом, Тарасюк срезал из Узи. А разговор продолжался и когда Барон, будто вскользь спросил, мол а чегой-то сняли охрану с объекта номер один, японец усмехнулся и встав и оправив на себе ветхий мундир, сказал: — А охранять было больше нечего Эбису Гейджин. Мы получили приказ и накануне ночью взорвали хранилища.
После чего стремительным движением выхватил кинжал и вонзил себе в живот по всем правилам сепукку, сначала проведя лезвием горизонтально от левого бока к правому, а потом вертикально от диафрагмы до пупка. Опускаясь на землю он улыбался и только сейчас стало видно, что он далеко не молод.
Лежащий на земле японец что то шептал, Арканя наклонился к нему, вслушался а потом кивнув достал Браунинг и выполнил акт милосердия. Весь день он был еще более задумчив чем обычно, а вечером сказал Барону:
— Японец этот и сейчас и при встрече процитировал старинную танку, суть которой в том что на острове, где никогда не цветет сакура, может жить только смерть, валить надо отсюда командир.
И вот закончилось и это путешествие, а потом было еще несколько и еще одно и как выяснилось из объявленных нам по прибытии новостей, последнее. Первой новостью было то, что наша Группа подлежит расформированию, второй что Отдела больше не существует, третьей… впрочем и двух первых достаточно. А Советскому Союзу оставалось жить тринадцать лет.
«В старинном байзеле в районе Праттера, недалеко от знаменитого колеса обозрения, гуляла странная компания. Официанты уже слегка нервничали, но вовсе не потому что поняли что это русские, и действительно кого сейчас удивишь в Вене русскими. Эта компания вела себя нестандартно для русских туристов, они пили пиво и вели себя не очень громко, одеты были прилично, хотя и разномастно и самое поразительное… у всех были ленты и знаки „Серебряного Креста“ Австрийской республики. И тут компания оживилась, грациозно выскочив из фиакра, в байзель вошла красивая женщина в элегантном и очень дорогом деловом костюме и тут случилось еще одна странность… Когда Леди подошла к столу странной компании, все русские встали и не садились пока дама не присела, на поданный официантом стул.
Народ очень обрадовались Эрике, ибо давно уже пора было начинать банкет и пиво уже надоело, вдобавок часть ребят сковывали официальные костюмы. А костюмы были подобраны весьма в своеобразной гамме… Барон, Никита и Борька с Акимом, были в стандартных смокингах, Генка и Сокол в деловых костюмах, Тарасюк облачил свои короткие телеса, в белую тройку от Версаче. Ну а Таракан и Арканя переплюнули всех, они гордо сверкали малиновыми пиджаками, черными рубашками и зелеными бабочками в белый горошек. Да-а-а, наша компания была экзотической не только по одежде но и воощще… Борька был Аглицким банкиром, Аким Питерским издателем, Никита тенором в Ля Скала, Барон владел какой-то фирмой в Калифорнии, Тарасюк, по его словам поставлял кофе из Украины в Рио, что исходя и его личности не казалось шуткой, Генка и Сокол выпускали модный журнал одновременно в Москве и тут в Вене, ну а Таракан и Арканя гм…, были представителями теневой экономики в одном немаленьком Российском городе. Вобщем, как перефразировал Жванецкого Барон — „Видно что то не так, было у нас в Военных училищах“. Банкет завертелся по нарастающей. На столе появилось шампанское, господа офицеры чинно и по очереди танцевали с Эрикой, а когда она перецеловав всех и всплакнув напоследок вышла к ожидавшему ее мужу, для сопровождения оным домой, то начался настоящий Русский банкет…»
Как бы было здорово, будь это все полностью в реале, но не все стулья за этим столом были заняты…. Один из ребят будучи тяжело раненым, остался прикрывая отход группы и подорвал себя гранатой, другой растворился в эфире вместе с пропавшим вертолетом, третий ушел в небеса в пламени взорвавшегося танкера, четвертый сгорел в танке… Но пусть они останутся в вашей памяти выжившими и победившими.
Приходят и уходят политики, меняются границы и названия государств, но люди по прежнему делятся на две части. Те кому все равно и те для кого существует Присяга.
«Я, гражданин Союза Советских Социалистических Республик, вступая в ряды Вооруженных Сил, принимаю присягу и торжественно клянусь быть честным, храбрым, дисциплинированным, бдительным воином, строго хранить военную и государственную тайну, беспрекословно выполнять все воинские уставы и приказы командиров и начальников. Я клянусь добросовестно изучать военное дело, всемерно беречь военное и народное имущество и до последнего дыхания быть преданным своему Народу, своей Советской Родине и Советскому Правительству. Я всегда готов по приказу Советского Правительства выступить на защиту моей Родины — Союза Советских Социалистических Республик и, как воин Вооруженных Сил, я клянусь защищать ее мужественно, умело, с достоинством и честью, не щадя своей крови и самой жизни для достижения полной победы над врагами. Если же я нарушу эту мою торжественную присягу, то пусть меня постигнет суровая кара советского закона, всеобщая ненависть и презрение трудящихся»
Примечания
