даже неизвестно, жив ли он. Кстати, оказалось вообще не просто получить какие-либо сведения о судьбе бывших военных. Соэда выяснил только, что Ито — выходец из города Фусэ Осакской префектуры. Он связался с осакским отделением газеты и попросил навести справки в муниципалитете города Фусэ. Оттуда ответили, что никаких сведений об Ито у них нет и, где он находится в настоящее время, неизвестно. Розыски Соэды зашли в тупик; Мурао не хотел внести ясность в обстоятельства смерти Ногами; военный атташе Ито — последняя надежда — исчез в неизвестном направлении; безрезультатно окончилась и попытка навести справки через знакомого корреспондента, у которого были обширные связи среди бывших военных.
Однажды приятель Соэды обратил внимание на его озабоченный вид.
— Что с тобой? — спросил он. — Чем это ты так озабочен?
Приятель был надежный, и Соэда поведал ему обо всем, не упомянув только фамилии Ногами.
— Послушай, у меня есть идея, — сказал он. — Ты все время ограничиваешься розысками среди служащих представительства. А не попробовать ли найти кого-либо из японцев, находившихся в то время в нейтральной стране?
Однако Соэда отверг эту мысль: навряд ли с деятельностью такого правительственного органа, как дипломатическое представительство, знакомили японцев, проживавших тогда в этой стране. Тем более они ничего не могли знать о Ногами.
— Вот если бы можно было отыскать человека, близко стоявшего к представительству, — сказал Соэда.
— Есть такой человек! — воскликнул находчивый приятель.
— Кто же это?
— Корреспондент. Хотя корреспондент и не дипломатический работник, он по своей должности обязан часто бывать в представительстве, получать там информацию. Такой человек, безусловно, должен быть в курсе дела.
Разве газеты имели своих спецкоров в Европе в сорок четвертом году? — выразил сомнение Соэда.
— Был такой. И довольно известная личность.
— Кто же?
— Господин Таки. Ресей Таки.
— Неужели? — удивился Соэда.
Таки в свое время занимал пост главного редактора газеты, в которой работал Соэда. Пять лет назад он ушел в отставку и занял пост директора-распорядителя Ассоциации по культурным связям с зарубежными странами.
— Пожалуй, Таки располагает нужной информацией и тебе не откажет — все же вы в некотором роде бывшие сослуживцы.
— Ты подал мне хорошую мысль, — сказал Соэда. — Постараюсь как можно скорее с ним встретиться.
Соэда лично не был знаком с Таки. К тому же он был обыкновенным репортером, а Таки в те времена — газетным асом, главным редактором! Поэтому он счел не лишним запастись подходящей рекомендацией и обратился за ней к заведующему справочным отделом, который прежде работал в непосредственном контакте с Таки. Тот написал рекомендательное письмо прямо на обороте своей визитной карточки и посоветовал пойти к Таки на службу — в Дом зарубежной культуры, где Таки бывал ежедневно.
Дом зарубежной культуры находился в тихом районе Токио, поблизости от посольств и консульств иностранных государств. Вымощенная камнем дорога, повторяя мягкие очертания холмов, постепенно поднималась вверх. Большие участки были обнесены увитыми вьющимися растениями оградами, за которыми среди деревьев виднелись европейского типа дома с развевающимися на них иностранными флагами. Экзотическое зрелище!
Дом зарубежной культуры был обставлен тоже на европейский лад. Сюда приезжали в основном иностранцы, причем, как правило, высокопоставленные. Прежде это здание принадлежало одному из старых концернов дзайбацу [7].
Соэда толкнул вертящуюся дверь и вошел в приемную, полную посетителей. Ему пришлось подождать, пока один из служащих наконец подошел к нему.
— Чем могу быть вам полезен? — спросил он.
— Мне хотелось бы встретиться с господином Таки, — сказал Соэда, протягивая ему визитные карточки — свою и начальника справочного отдела.
— Прошу вас пройти в холл, наверх, — сказал служащий, предварительно позвонив куда-то по телефону.
Соэда поднялся на второй этаж. Внизу за окном виднелся ухоженный японский сад с большими, удивительной красоты декоративными камнями. По-видимому, прежний владелец дома приобрел их за большие деньги.
В холле находились одни иностранцы.
Таки заставил себя ждать не менее получаса. Он появился, когда у Соэды от нечего делать возникло странное желание поскользить по гладкому мраморному полу холла.
Таки был высокого роста и крепкого телосложения. Его лицо прорезали глубокие морщины, волосы с проседью были аккуратно зачесаны. Весь его облик, дополненный очками без оправы, напоминал скорее иностранца, нежели японца. В общем, внешность господина Таки была столь внушительной, что смутила Соэду.
Он держится с таким достоинством, что, пожалуй, ни в чем не уступит иностранцам, среди которых вращается, подумал Соэда.
— Таки, — представился директор-распорядитель, беря визитную карточку Соэды. — Прошу вас. — Он указал на кресло исполненным достоинства жестом. — Чем могу быть вам полезен? — спросил он, минуя всякие церемонии. Кстати, в этом тоже проявился подход к делу, характерный для иностранцев.
— Хотел бы спросить вас о некоторых событиях, имевших место в пору вашего пребывания в Женеве, — сказал Соэда, глядя Таки прямо в глаза.
— Неужели вас интересует такая давняя история? — Вокруг глаз Таки за сверкающими стеклами очков собрались добродушные морщинки.
— Меня интересует первый секретарь представительства Кэнъитиро Ногами, который, как известно всем, в сорок четвертом году скончался в женевской больнице.
Соэде показалось, что глаза Таки за очками без оправы холодно блеснули — холодно и настороженно.
Он не спешил с ответом. Его рука медленно потянулась к карману, из которого он вынул сигару.
— Вы ведь находились в то время там и были знакомы с Ногами?
Таки слегка наклонил голову и, щелкнув зажигалкой, закурил.
— Фамилию Ногами слышал, но непосредственно с ним знаком не был, — сказал он наконец, выпустив струйку дыма.
— Но вы, вероятно, знали о том, что Ногами скончался в швейцарской больнице?
— Да, я слышал об этом.
— Что вы можете сказать о последних днях Ногами? Он, кажется, очень много работал и заболел от переутомления?
— Видимо, так.
— Будучи специальным корреспондентом, вы были достаточно информированы о внешней политике Японии в то время. Ногами, который вынужден был замещать уехавшего по болезни в Японию посланника, приходилось нелегко. Ведь он должен был проводить внешнюю политику Японии, находясь между двумя лагерями: союзными державами и странами оси.
— Совершенно верно. Он умер как раз в самое тяжелое время — за год до окончания войны. — В голосе Таки звучало едва скрываемое безразличие.
— Чем занимался господин Ногами в последние дни перед своей кончиной?
— Не знаю, — поспешно ответил Таки, — да и не должен был знать. Я был спецкором, в мои обязанности входила исключительно информация о ходе войны, которую я передавал газете через
