не может двигаться дальше
...Естественно, львиная доля добычи, - то есть в основном стадо, досталось аиотеекам, - оуоо и оикия, но конечно не поровну. Нам же, - 'забритым', пришлось довольствоваться лишь объедками с барского стола. Так что большую часть времени мы ходили кругами вокруг разбитого стойбища, слушали радостные вопли пирующих победителей и собирали обрывки чумов, более-менее целую утварь, одежду, обувь или сумки и пояса степняков, которыми побрезговали аиотееки. Даже эти крохи представляли для нас немалую ценность. Когда у тебя нет вообще ничего, - ты радуешься любой мелочи.
Да еще на корм нашей оикия, составленной из прежних двух, и 'усиленной' четырьмя пленными подростками, от которых были одни проблемы, выделили одного старого бычка, так что впервые за долгие недели, мы смогли разнообразить нашу стандартную кашу, не только тушками случайно добытых кроликов- сурков, но и полноценной говядинкой. И этого было достаточно, чтобы большинство моих однополчан, пребывало в состоянии близком к Щастью, предпочитая набивать брюхо на многие дни вперед, и не обременяя голову, мыслями о завтрашнем дне. Счастливчики!
...В общем, как обычно, - для всех это были дни отдыха, а для дебила, вылезшего демонстрировать свои лекарские способности, - очередная жаркая страда. Забота о раненных, занимала почти все время, и убивала даже те остатки радости, которую я и так не испытал от нашей 'победы'.
Вернее сказать, - чувства были очень двойственными. С одной стороны, - я опять выжил. И даже смог существенно приподнять свой авторитет, как в глазах однополчан, так и в глазах начальства. А с другой..., - когда бьешься в чужой битве, да еще и на стороне, интересы которой отнюдь не разделяешь, - радоваться остается только тому что выжил. ...Совсем не те эмоции, что были у меня, когда врагов побеждали ирокезы, или еще раньше, - сводные отряды племени Лга*нхи и горцев-побережников.
...Ну да зато, мой оикияоо и Эуотоосик, после этой битвы, кажется начали относиться ко мне несколько по-другому. И не то чтобы Асииаак проникнувшись ко мне чувством неизгладимой благодарности, за вовремя отведенный от его головы смертельный удар, начал давать мне какие-то особые поблажки. ...От него дождешься. Как же! После того как я остался фактически единственным не раненным, помимо обязанностей лекаря, на меня взвалили и кучу других забот и спрашивали за их исполнение по полной программе. ...Но вот доверять мне, он кажется все-таки начал. Не настолько чтобы поворачиваться спиной, но достаточно чтобы не контролировать каждый шаг. По крайней мере, когда подобрав более-менее целую сумку, - я отпросился в степь на сбор целебных травок, - охрану со мной он не отправил.... Впрочем, - а куда тут бежать? Кругом голая степь набитая тиграми, змеями и жуткими опасностями. А летать по воздуху, не оставляя следов я не умею, так что в случае чего, - меня найдут без проблем. ...А что будет потом..., в доброту и гуманизм аиотееков я как-то не верил. Особенно после того, как зайдя на территорию бывшего стойбища, 'полюбовался' на тела женщин со вспоротыми животами и разбитые черепа младенцев. ...И знание что подобные зверства, тут является нормой, - один хрен особой любви к моим 'цивилизованным' спутникам, не добавляло. Я с трудом уговаривал себя не поддаваться ожесточению. ...Моя ненависть к врагам, сейчас была бы куда опаснее для меня, чем для них.
...А потом, толком не подумав, расслабившись от оказанного мне высокого доверия, я прокололся действительно сильно! И это чуть не стоило мне жизни.
Парочка моих раненных была и впрямь очень плоха. Раны состоящие из ошметков плоти воспалились и не желали зарастать. Одних только травок явно не хватало, и я решил обзавестись особым лекарством. ...Ага, все теми же червяками выедающими гнилую плоть, которыми я уже удачно лечил Лга*нхи, Гит*евека и еще парочку ирокезов. ...Это была немыслимая глупость изначально, но я еще умудрился довести ее до полного предела. ...Или скорее уже, - беспредела!
Чрезвычайно гордый собой и своими знаниями, я взял кусок мяса, и положил его на высокий камень, прикрыв сверху куском шкуры, чтобы обильно кружащиеся над местом побоища стервятники не схарчили его за компанию с телами убитых, и недоеденными овцебыками. Затем прижав углы шкуры камнями поменьше, оставил по бокам доступ мухам, которые должны были отложить в мясо свои личинки.
...И надо ли объяснять, что делать это мне пришлось не в глухой степи, (от мелких зверушек никакие камни не спасут), а прямо посреди лагеря. ...И что подобные манипуляции с едой, не оставили равнодушными моих коллег по оикия?
...Я только закончил прилаживать камни, как понял что нахожусь в кругу любопытных и заинтересованных глаз, в который входили и глаза Асииаака. - Объяснять про червячков не хотелось. После побоища, мне как-то вообще сильно не по душе было делиться с аиотееками своими секретами. А уж отдавать их задаром, -ьтем более.
Так что не останавливаясь на достигнутом, я продолжил работу дальше, сложив рядом пирамидку из других камней, и увенчал ее слепленным из глины чертиком-демоном. При виде которого, широкая общественность пришла в изрядное возбуждение, близкое к панике. (Ох уж мне этот менталитет дикарей). Но я, опять не остановился на этом, поскольку зациклился на идее добыть червячков, и 'успокоил' взволнованную общественность, сдуру ляпнув, - 'Что мол это жертва такая Духам'. И под пристальным взглядом оикияоо, изобразил на камне остатками глины знакомую с детства эмблему Минздрава Гиппократовича.
- Когда вода и ветер размоет фигурку,- объяснил я всем желающим. - Все кому суждено выздороветь - выздровят, а кому суждено умереть, - умрут. (...Типа хитрость такая, чтобы не придирались если больные начнут помирать как мухи).
...Короче. - продумал все, кроме пары незначительных мелочей. Первая, - зима уже фактически началась, и мух, откладывающих личинки в мясо, в воздухе как-то особо не наблюдается, а значит все мои старания также лишены смысла, как и поиски разума в башке дебила.
И второе. - Занятие чужеродным колдовством в пределах своего лагеря, поселения, ареала обитания, - отнюдь не всегда приветствуется хозяевами, восторженными криками радости и аплодисментами. И судя по недовольному лицу Асииаака и задумчиво-озабоченному Эуотоосика, - аиотееки к подобным делам относятся очень серьезно. ...Да. Жизнь среди ирокезов меня изрядно расслабила. Там-то любое мое 'колдовство' встречали на ура, надеясь получить от него очередные ништяки. А вот тут вот, отношение к чужим колдунам, было омрачено изрядными подозрениями и недоверием, пусть и абсолютно беспочвенным, но крайне опасным..., для колдуна.
Так что гладить по меня голове за проявленную инициативу, Асииаак не стал. А вместо этого, повинуясь указу Эуотоосика, вздернул за шкирку и потащил на допрос, на предмет выяснения моих связей с духами, несанкционированного колдовства, и доказательства отсутствия наличия злых умыслов подгадить ауру храброго аиотеекского воинства, своей черной магией. Короче, - попал!
Фактически это напоминало очередной суд. ...В том смысле, что мне опять даже не дали слова сказать, в весьма грубой форме прервав начавший изливаться поток оправданий.
Вместо этого, экспертный совет, состоящий из Эуотоосика и еще парочки мрачных типов из оуоо, допросили сначала моего оикияоо, а потом непосредственно кусок мяса, пирамидку и фигурку-чертика.
Если с допросом оикияоо было все более-менее просто, то для остального, - пришлось зарезать последнего теленка, которого видно оставляли на сладкое, и долго ковыряться в его внутренностях, ища ответы на сакральные вопросы 'Кто в чем виноват?' и 'Что с ним за это делать?'.
Потом они долго спорили, о чем я не понял, - слишком много специфического жреческого сленга. Кажется Эуотоосик пытался в чем-то убедить коллег. И один с ним вполне соглашался, а вот другой уперся напрочь. Так что в результате, экспертное сообщество пришло к выводу о необходимости следственного эксперимента и практических испытаний, которые покажут 'Где правда, брат?'.
...Но испытывать они к сожалению решили не друг дружку, а почему-то меня. ...А и всего-то делов, - тридцать шесть раз перепрыгнуть голышом через костер, а потом пройтись босиком по углям. Коли я чист, и ничего плохого против аиотееков не замышлял, - пламя меня пощадит, а коли пытался их обидеть, - выжжет заразу сглаз и дурное колдовство, вместе с их носителем.
Испытание отложили на следующее утро, отправив пока моих однополчан собирать по всей степи запасы дров и кизяка, чтобы пламя было повыше, а испытание поинтереснее. А меня же на это время, отселили из лагеря подальше, и приставили охрану, даже не позволив проведать раненных.
