– Думаю, обратно, – пробормотал Шедув, прищурившись, оглядывая горизонт.
– Разве Посмертие ее выпустит? – недоверчиво прорычал псоглав.
Шедув перевел взгляд на Книгочея, который медленно брел по причалу, держась за грудь. Обернулся к паромщику:
– Может, и не выпустит. Но она знает дорогу. Иначе к чему все это?
Книгочей подошел, пошатнулся, ухватив Шедува за плечо. Тот его поддержал крепкой, гибкой ладонью.
– Что… это было? – устало спросил Патрик. Лицо его сейчас не выражало ничего, кроме равнодушия, как у смертельно уставшего человека, который вот-вот свалится тут же и заснет беспробудным сном.
– Это зорзы, – сухо сказал отпущенник. – Они приходили за тобой и теперь взяли твой след.
– Что это значит? – одними губами прошептал Книгочей.
– Это значит, что они придут, – ответил Шедув. – И очень скоро.
Книгочей махнул рукой – он так устал, что ему сейчас было уже все равно. Псоглав нерешительно покосился на отпущенника.
– И что мы будем делать?
Шедув сплюнул на причал. Это совсем не вязалось с его образом молчаливого и культурного собеседника, знатока коротких и мудрых «изречений души». Но отпущеннику сейчас на это было наплевать.
– Отправляй паром, Гар. Время не должно останавливаться надолго. Вместо него тут останемся мы.
– Ждать гостей? – через силу сделал попытку улыбнуться Книгочей.
– Ждать.
Ответная улыбка Шедува была как у кошки: поднялись только краешки губ – и все. Друид махнул рукой и побрел, стараясь обойти кучу угольев, подбирать мечи. В скором времени они должны были понадобиться.
ГЛАВА 12
ОДИНОЧЕСТВО КАМНЯ
– Сначала я хотел принести свои извинения, что не сумел вас встретить согласно, как говорится, законам гостеприимства, – пояснил гость, прихлебывая уже вторую чашку наваристого смородинового чая. – Но потом понял, что вы в них и не нуждаетесь. И в доме, смотрю, уже освоились.
Незнакомец покосился на длинную веревку рубах и курток, которые сушились на подворье.
– Вот я и решил, когда воротился на остров, поначалу присмотреться к вам до поры, до времени. Поэтому и в дом наведаться не спешил.
– Между прочим, ваша избушка и так не производила впечатления такой уж сильно обжитой. Пыли и грязи, которую я отсюда вымела, хватило бы на добрую конюшню, – не преминула огрызнуться Эгле. – Поэтому лучше бы за чистотой следили, да и окна давно уже надо было чем-нибудь затянуть, если уж у вас нет стекла или, на худой конец, рыбьего пузыря.
– Все это суета, суета, – пробормотал незнакомец, спаситель Коростеля. – Хотя вину свою с себя не снимаю, и впредь буду поаккуратней.
– А пока расскажи-ка нам, любезный, кто ты есть и почему этот дом своим называешь? – потребовал Травник, и все одобрительно закивали и захмыкали, мол, давай-давай, расскажи, а мы послушаем.
Незнакомец скорчил страдальческую мину, да делать было нечего: вид четырех вооруженных и весьма решительно настроенных людей убеждал лучше любых аргументов. Поэтому гость поначалу истребовал еще одну чашку чая, к которой, однако, не притронулся, а рассеянно отставил ее в сторону и первым делом заявил:
– Своим я этот дом называю, потому что он теперь мой и есть. А построили эту избушку, насколько я знаю, еще до побоища, по приказу одного командира балтов, светлая ему память и всяких благостей на том свете. Между прочим, срубили этот дом в очень короткий срок, а стоит до сих пор как новенький.
И незнакомец неожиданно со всего маху заехал носком рваного сапога в стену, да так, что на столе звякнула чашка.
– Видали? – удовлетворенно воскликнул он. – Вот как таинники у балтов всегда строили, не чета нынешним работным людям: им что строить, что в носу ковырять. А вы про побоище-то, надеюсь, слыхали?
– Как не слыхать, – голосом былинной бабки-ведьмы откликнулся Март. – Тут на каждом шагу напоминание найдешь. А вот все-таки скажи, к примеру, по какой части ты тут обретаешься? Да и как звать своего спасителя вот наш Ян очень бы хотел знать.
– Что с вами делать, – развел руками гость и улыбнулся. – Придется, видно, сказывать. Звать меня Гуннаром, обретаюсь я все больше по купецкой части, а на острове этом частенько отдыхаю от трудов своих тяжких.
Друиды, однако, смотрели недоверчиво, а Эгле только скептически хмыкнула.
– Зря не верите, между прочим, – вздохнул Гуннар. – Человек я неженатый, семейством да хозяйством не обременен, а что еще в жизни надо, как не отдохновение в глуши, где ты сам себе хозяин?
– Надо-то в жизни многое, – иронически заметил Травник, – да и больно горчат что-то твои радости жизни, почтеннейший. Уж слишком гиблое место ты выбрал для своих отдохновениев – сплошное кладбище. Не ровен час, ночью из курганов гости пожалуют – про остров-то этот всякое сказывают.
– Никого тут нет, – убежденно сказал Гуннар, – уж поверьте мне, не один год здесь бываю. Все это
