всерьез. И намеревается разбить его сердце.
Даниэлла хлопнула дверцей холодильника и круто развернулась.
– О, ради Бога! Крис не влюблен в меня.
– Разумеется, влюблен, – спокойно возразила я, – просто ты не желаешь это признать.
Клер подошла к Даниэлле и положила руку ей на плечо. Я впервые видела, как она дотронулась до кого-то. Ничего не скажешь, эта девушка – настоящая шкатулка с сюрпризами.
– Даниэлла, по-моему, Джинси права. Это вполне очевидно. Он смотрит на тебя так… словно смысл его жизни только в том, чтобы видеть тебя.
– Он…
Ага. Даниэлла не могла это отрицать!
– И ты тоже влюблена в него, – добавила я.
– Ничего подобного.
– Ладно, скажем так: питаешь к нему сильные чувства.
– Вовсе нет!
Я кинула на Клер многозначительный взгляд, говоривший: «Вот видишь!»
– Да ну? – хмыкнула я, показав на правое запястье Даниэллы. – В таком случае что это за штуку ты нацепила?
Даниэлла нервно – виновато? – коснулась широкого браслета:
– Какую штуку? Ах это? Ничего особенного. Всего лишь перламутровый браслет.
– И чей это подарок?
– Ладно, достали! Крис! Крис подарил. Когда я ездила к его родителям! Но это ничего не значит. И… и это не обручальное кольцо.
– Поэтому ты его носишь? Это не золото. Не бриллианты. И не…
– О’кей, о’кей. Только… только замолчи! Он действительно кое-что для меня значит. Господи!
– Неужели так трудно признать, что тебе нравится Крис? – спросила Клер куда мягче, чем сделала бы это я. – Он кажется ужасно славным.
Даниэлла схватилась за голову. Браслет сполз к локтю.
«С удовольствием надела бы такой», – подумала я.
– Потому что это все впустую, ясно? – ответила она, едва не плача. – У нас ничего не выйдет.
Клер не добивалась объяснений. Я была уверена, она знает ответ не хуже меня.
– Так почему ты не объяснишься с Крисом, если уже все решила? – спросила я. – Не води его за нос, позволяя думать, что между вами возможно что-то серьезное, если не собираешься встречаться с ним, когда лето пройдет.
Клер едва заметно качнула головой.
– Не могли бы мы сменить тему? – вскричала Даниэлла, смаргивая слезы. – Или я немедленно уезжаю. Я не шучу. И больше не желаю говорить о Крисе!
– Ладно, – кивнула Клер, прежде чем я успела открыть рот. – По-моему, на крыльце стоит бутылка с диет-кокой. Пойду принесу. Она теплая, но у нас есть лед.
– Спасибо, – прошептала Даниэлла.
ДЖИНСИ
ЛИЧНАЯ ОТВЕТСТВЕННОСТЬ
После допроса, который я учинила Даниэлле ночью, я опасалась, что больше она никогда не станет со мной разговаривать.
Но утром Даниэлла была на удивление жизнерадостна. Может, в душе она все еще переживала из-за Криса, но за завтраком я не заметила ни следа горечи или гнева.
Как я отмечала раньше, эта девушка умела держаться. И была чертовски хорошей актрисой.
К десяти часам мы уже валялись на городском пляже на нашем любимом месте. Вертихвосток нигде не было видно. День обещал быть хорошим.
Я уже дремала, надвинув шляпу на лицо, когда Даниэлла ни с того ни с сего спросила:
– А у Рика есть для тебя домашнее имя? Ну, прозвище?
Я подняла шляпу и, щурясь, уставилась на нее.
– Что? Нет. Иногда он зовет меня Джинс. Когда ему лень выговорить мое имя целиком.
– Нет, я имею в виду какое-нибудь ласковое имя, которое он приберегает только для тебя.
Я нахмурилась и села.
– Мне не слишком идут ласковые имена, и, кстати, я их терпеть не могу. Для меня и мое собственное сойдет.
