Когда Крис позвонил в третий раз, я не подошла к телефону.
Не смогла.
Я даже не пыталась понять природу наших отношений и не была уверена, что сумею выдержать еще одну беседу, в которой мы оба будем старательно избегать единственной темы, небезразличной нам обоим.
«Да, – подумала я, пристально вглядываясь в свое отражение. – Еще одна морщинка».
И поры расширялись на глазах. Вся эта история творила настоящий кошмар с моей кожей.
Если я немедленно не решу, что делать с Крисом и тем, что было между нами, придется искать очень, очень хорошего дерматолога.
Я выключила свет в ванной и перешла в спальню.
Больше всего меня бесило то, что обычно я очень точно знаю, как поступить. Сразу определяю, нравятся или не нравятся мне платье или туфли. Какая обивка лучше подойдет для мебели. Когда тому или иному мужчине лучше стать историей…
Так было до тех пор, пока не встретила Криса.
«Люблю ли я Криса?» – спрашивала я себя, раздеваясь. Ответа все еще не было.
Люди женятся и выходят замуж за любимых. Это серьезный поступок. Как я могу любить Криса, если до сих пор отказываюсь встречаться исключительно с ним, забыв о других мужчинах?
Интересно, есть ли разница между любовью и влюбленностью?
Разумеется. Разве нет?
Так, может, я всего лишь влюблена в Криса?
Скорее всего.
Но какая часть этих чувств может быть отнесена на счет похоти?
И какое это имеет значение?
Я пережила классический летний роман. Каждая одинокая женщина надеется завести классический летний роман. Особенный роман. Нечто замечательное. Такое, что остается в памяти всю оставшуюся жизнь.
Любовь, похоть – кому интересно в этом копаться?
Мне. Мне не все равно. И Крису тоже.
Крис хотел большего.
И я вроде бы тоже.
Вроде бы.
Я снова вспомнила о родителях и задалась вопросом: почему, почему, почему я вообще задумалась о том, чтобы связать судьбу с Крисом? Он совершенно не годится в мужья. Почему я сразу не оставила его? Не поговорила с ним прямо?
Вопрос был еще серьезнее: почему я не в силах его оставить?
Я с шумным вздохом заползла в кровать и растянулась на спине. Кондиционер был включен на полную мощность, и я скоро замерзла, но, не пытаясь натянуть лежавшее в изножье одеяло, уставилась в потолок.
И неожиданно вспомнила разговор с подругами о католических монахинях и монахах, которые проводят жизнь в молитвах за других людей.
Я никогда особенно не увлекалась религией. По крайней мере молитвами и теми вещами, которые обычно проделываешь, оставаясь наедине с собой, вроде йоги и медитации.
Но сейчас я нуждалась в помощи. Отчаянно. Через несколько дней Крис вернется на Вайнярд. У меня не было времени искать профессионального молельщика и объяснять всю ситуацию.
Я была одна.
Совсем одна.
– Господи, – сказала я в потолок, – это я, Даниэлла Лирз. У меня проблема. Необходимо принять важнейшее решение, а я не знаю, что делать. Не стану докучать тебе деталями, потому что ты всезнающ, верно ведь? Поэтому, может, ты согласишься послать знак или что-то в этом роде, чтобы я поняла, как поступить с Крисом? А может, сумеешь устроить одну из тех штук, как они правильно называются – знамение Божье? Чтобы мне не приходилось все решать самой. Спасибо.
«Ничего не скажешь, настоящий идиотизм, – подумала я, натягивая одеяло и выключая прикроватную лампу. – И именно идиотизм. Но как здорово!»
ДЖИНСИ
КАЖДАЯ ЖЕНЩИНА – ОСТРОВ
После вчерашних пьяных откровений Салли не пожелала со мной говорить. На работе она избегала меня, как чумы. И когда мы единственный раз столкнулись у лифта, послала мне убийственный взгляд и побежала к лестнице.
Я жалела, что обидела ее, но радовалась, что отношения выяснены.
Да, мне будет недоставать ее общества. Но похоже, эта так называемая дружба была вредна нам обеим.
