Любил ли ее кто-нибудь?
И достаточно ли одной любви, чтобы спасти человека от отчаяния?
Я подумала о Салли, подарившей любовь той, которая не могла ей ответить. Нашей дружбе конец, и я во всем винила себя.
А любовь… любовь несет людям одни только беды.
На Саммер-стрит я остановилась и прислонилась к стене какого-то здания. Немолодой прохожий с портфелем в руках неодобрительно нахмурился, словно увидев очередную наркошу. Может, я такой и казалась: запыхавшаяся, несчастная, с тупым взглядом.
Почему в мире нет ничего определенного? Почему никто не дает никаких гарантий? Почему нельзя с уверенностью утверждать, что брак окажется крепким, что ребенок вырастет умным и здоровым, что сами вы умрете в достаточно зрелом возрасте, в своей постели, окруженные любимыми и любящими?
Я оттолкнулась от стены и, пошатываясь, как слепая, ступила на мостовую.
Истерически завизжали тормоза. Я замерла. В нескольких дюймах от моего носа пролетел микроавтобус.
– Глупая сучка! – крикнула перепуганная женщина, высунувшись из окна.
Я даже не потрудилась огрызнуться.
Наверное, она права. И я действительно глупая сучка. Глупая сучка с отвратительным характером. Дерьмо, короче говоря.
Я продолжала брести. Да где же эта чертова автобусная остановка?
«Именно этого ты хотела, Джинси, когда переехала в большой город», – напомнила я себе.
Опыт.
Сложные проблемы.
Вызов.
Жизнь.
ДАНИЭЛЛА
ХОРОШЕЕ ТАК ПРОСТО В РУКИ НЕ ДАЕТСЯ
– Итак, что ты собираешься ему сказать? – спросила я.
Джинси и Клер сидели на моем диване, а я – на месте председателя, в кожаном кресле, купленном на распродаже в «Адессо».
Я и не представляла, что Джинси способна на такие сцены. Выскочить из магазина, мчаться по улице, игнорируя умоляющие крики любовника?!
– Думаю, что уже ответила ему, – отрезала та. – Не будешь ведь ни с того ни с сего убегать от человека, который просит тебя остановиться. Должен же Рик что-то понять!
– Уверена, он не порвал с тобой, – мягко вступила Клер. – Он все понимает.
– Что именно? – закричала Джинси. – Что я тяну время, пока не наберусь храбрости сказать «нет»? И мне плохо от одной мысли, что могу его потерять!
– Значит, ты определенно собираешься сказать ему «нет»?
– Да, – вздохнула Джинси, потирая виски. – Ничего не поделать: я еще не готова.
– Все мы не готовы, – пробурчала Клер. – И специальных курсов подготовки нет.
– Это… понимаете, смерть все время рядом, – продолжала Джинси скорее себе, чем нам. – Энни нет на свете, и в то же время она есть, понимаете? Но то, что она умерла, а не просто развелась с ним… иногда мне просто не по себе становится. Не могу объяснить, но это так.
Ей было необходимо взять себя в руки. Нельзя так распускаться.
– Итак, – сказала я, – ты предпочла бы, чтобы стервозная хапуга, именуемая экс-женой Рика, то и дело скреблась в двери вашего дома, требуя денег? Предпочла бы, чтобы он был разведенным папашей- одиночкой, а не вдовцом? Какую Энни ты бы выбрала: мертвую или живущую на алименты и поливающую тебя грязью перед бывшими так называемыми друзьями Рика?
Глаза Клер от удивления, казалось, вот-вот вылезут из орбит.
– Ты отвратительна, – прошипела Джинси дрожащим от ярости голосом. – Неужели у тебя нет сердца? В жизни не встречала такого жестокого создания!
– Я всего лишь пытаюсь смотреть на вещи реально, – спокойно ответила я.
Не жестокая. Только не жестокая.
– Слушай, Даниэлла, – продолжала она, – я не ты. Мы разные, как два полюса. И не стоит здесь излагать свою извращенную философию насчет мужчин и женщин, договорились? Можно подумать, ты знаешь, что делаешь! Можно подумать, ты что-то знаешь о любви и привязанности!
Я вцепилась в подлокотники кресла. В душе что-то дрогнуло.
Ладно. Если Джинси может разыгрывать драмы, у меня должно получиться не хуже!
Я запросто смогу изобразить драматическую или обреченную героиню. Потому что во всей этой истории
