– Я совершил тогда ошибку, Жаннин, и хотел бы, чтобы этого никогда не было.
– А я все время думала, что это Паула, – сказала она.
– Паула никогда не поступила бы так с другой женщиной. Муж обманывал ее, поэтому она от него ушла.
– Получается, у нас с Паулой есть что-то общее.
Она тут же пожалела о своих словах. Они так хорошо беседовали, а она только что применила запрещенный прием. Но Джо, кажется, не был смущен.
– Да, у вас есть, – произнес он. – Если бы ты мне сказала, что думаешь, будто это была Паула, я избавил бы тебя от… Я не знаю, ты, должно быть, чувствовала себя неловко рядом с ней?
– Да, сначала так и было, – ответила она. – Но это было уже давно. Ну, если не Паула, тогда… есть кто- нибудь еще?
– Ты имеешь в виду, есть ли у меня девушка сейчас?
Он опять улыбнулся, на этот раз печально:
– Бог тому свидетель, я пытался. Я встречался с несколькими женщинами. Все они говорят.
Он покачал головой.
– Все они говорят что? – подгоняла она его.
– Трудно об этом говорить.
– О чем?
– Все они говорят, что я все еще люблю тебя.
Эти слова Жаннин ожидала услышать меньше всего.
– А ты любишь? – спросила она.
– Скажем так, я сделал бы все, чтобы стереть прошлое и превратить нас опять в одну семью. – Он взял ее руку в свою. – Есть какой-нибудь шанс, что это произойдет?
Жаннин вновь почувствовала приступ нежности к нему. Его слова, его очевидная искренность и открытость были так соблазнительны, и она позволила себе на мгновение представить, что она опять его жена. Но потом она подумала о том, как он отреагирует, если она упомянет, что в данный момент Софи нужно быть в офисе доктора Шеффера для приема Гербалины. И тут же она вспомнила, как, несмотря на всю его доброту, он взвалил вину за исчезновение Софи на нее, и поняла, что никогда уже не сможет быть с ним так близка.
– Сейчас не время для этого разговора, – сказала она, сжав его руку.
Она взяла карту с его колен и посмотрела в окно на две дороги перед ними. Ни одна из них не была многообещающей.
– Давай вернемся, – вздохнул Джо. – Давай просто поедем в полицейский участок и подготовимся к пресс-конференции.
Она колебалась, смотря на карту и пытаясь точно определить, где они находятся.
– Это не значит, что мы сдаемся, – добавил Джо. – Просто меняем нашу стратегию.
Она вернула ему карту.
– Ладно, – согласилась она.
Джо взглянул на часы.
– Первый час уже. Мы сказали твоим родителям, что позвоним до полудня. Нужно это сделать сейчас, прежде чем отправляться опять в путь.
Она кивнула, достала свой телефон из сумочки и набрала номер телефона особняка.
– Алло? – В голосе Донны была такая знакомая Жаннин хрупкость и беспокойство.
– Привет, мам. Мы…
– Дай мне поговорить с Джо.
Жаннин затаила дыхание, как будто мать ударила ее.
– Я просто хотела сообщить тебе, что мы ничего не нашли, – быстро сказала она.
– Дай мне Джо, – настаивала Донна.
Жаннин закрыла глаза.
– Она не хочет со мной говорить, – сказала она, передавая ему телефон. Ее горло сжалось настолько, что она едва дышала, и она потянулась в карман своих шорт, чтобы достать салфетку.
– Привет, мам, – сказал Джо. – Нет, ничего. У вас есть какие-нибудь новости?
Она слушала, как Джо рассказывал маме о пресс-конференции, запланированной на вторую половину дня. Закончив разговор, он посмотрел на нее; она знала, что нос ее был красным от беззвучного плача.
– Как насчет того, чтобы я вел машину? – предложил он.
Она покачала головой и завела машину. Ей нужно было чем-то занять себя. И все же, пока она ехала, все, о чем она могла думать, это те бесчисленные разы, когда она делала что-то, что вызывало приступ маминого безмолвного гнева.
После того как она потеряла ребенка на берегу реки Шенандоа, она вдруг начала повсюду замечать детей. До этого она никогда не обращала на них внимания, даже во время семи с половиной месяцев своей беременности. Дети спали в колясках в торговых центрах, тянулись из тележек к запрещенным вещам на полках в бакалейных лавках, сидели в рюкзачках на груди у мам в банке, куда Жаннин устроилась работать, чтобы помочь Джо покрывать их расходы. Мамы ворковали со своими малышами, улыбались им, успокаивали их, когда те плакали, и играли с ними в прятки («ку-ку»). Каждый раз, наблюдая за ними, она чувствовала боль от потери своего собственного ребенка. До этого она не чувствовала эту боль; на самом деле она не чувствовала ничего, поскольку ей каким-то образом удавалось избегать мысли о том, что она вот-вот станет мамой. Но теперь она поняла, что принимала тогда эту драгоценную жизнь как нечто само собой разумеющееся. Как она могла пойти кататься на байдарке в тот день? Как она могла так мало внимания уделять чуду, которое происходило внутри ее? Ее чувства подавляли ее. Какое-то время она действовала как автомат, она делала все, что требовал от нее Джо, как будто полное повиновение было карой за грех. Теперь, когда не нужно было брать во внимание ребенка, ее родители прекратили оказывать им финансовую помощь. Ей с Джо придется научиться самим зарабатывать, сказали они, и Джо, конечно, был согласен. Это было только началом соглашений Джо с ее родителями.
Она начинала осознавать, что, если бы не беременность, ее отношения с Джо, вероятно, закончились бы сразу после школы. Они были так непохожи. Он был добродетельным, целеустремленным, жаждущим материального благополучия. Он взвешивал каждый шаг, прежде чем его сделать, думал обо всех возможных последствиях. И все же она его любила, несмотря на занудство. Он был красив и добр, и ей легко было с ним говорить – пока она не заговаривала о вещах, которые его расстраивали, например о ее жажде приключений или о том, как ей наскучила работа в банке. Ей нравилось, что она помогала ему выучиться. Впрочем, как только он закончит учиться и заработает немного денег, придет ее очередь. Она мечтала изучать авиацию – хотя это было одной из тем, которые она не могла обсуждать с Джо.
Она помнила, в какой именно день ее депрессия начала проходить. Она собиралась на работу и смотрела утренние новости в их квартире-студии, когда услышала объявление по телевизору.
– Получите профессию, – говорил диктор, – и в то же время заработайте деньги на обучение!
На экране появились молодые мужчины и женщины, резерв армии, одетые в камуфляж. Они ползали по земле с ружьями, нажимали кнопки на огромных компьютерах и… управляли самолетами! Ее сердце билось все чаще, пока она смотрела рекламу, и с каждым ударом оно как будто возвращало ее к жизни после долгой болезни. Ей захотелось сорвать с себя «тесную» одежду банковского кассира и в ту же минуту набрать номер телефона, который высветился на экране. Дождавшись обеденного перерыва в банке, она позвонила по указанному номеру, а уже через неделю записалась в армейский резерв – родители и Джо при этом ничего не знали.
Прошла еще одна неделя, прежде чем она осмелилась признаться Джо в том, что сделала.
Они были одни в квартире, сидели на разных концах дивана и ели ужин, состоящий из консервированного куриного супа и сэндвичей с плавленым сыром. Как обычно, на коленях у него лежала книга – он постоянно занимался.
– Джо, – обратилась она к нему, наполовину съев свой сэндвич.
Он поднял голову только через минуту, держа при этом палец на том месте в книге, где он остановился.
