ребенка.
Жаннин нечего было добавить в этой беседе. Как могли Глория и Сюзанна стоять там и болтать о порядке рождения, когда Софи и Холли опаздывали более чем на полтора часа? Она отошла от двух женщин и набрала еще раз номер мобильного Элисон, но ответа по-прежнему не было. Она думала о том, что сказала Шарлотта, соседка Элисон по комнате. Элисон никогда не выключала свой мобильный телефон, боясь пропустить звонок. Может, во время езды она не отрывалась от телефона? Может, она сконцентрировалась на разговоре, а не на ведении машины и врезалась в дерево? Но тогда разве Глория не увидела бы аварию, она ведь ехала за ней? Может, Элисон поехала другим путем? Тогда Глория не смогла бы увидеть аварию и…
– Почему бы мне не отвезти девочек по домам? – Сюзанна прервала ее размышления, задав вопрос Глории. – У меня многоместный автомобиль. Они все могут там поместиться. Рэнди тоже, – сказала она, имея в виду дочь Глории.
Глория посмотрела на часы и кивнула в знак согласия.
– Это было бы здорово, – сказала она, – нет смысла всем нам здесь ждать.
Сюзанна приобняла Жаннин.
– Я уверена, что все будет хорошо, – сказала она. – Это лишь одно из нелепых недоразумений. Вот увидите.
– Я надеюсь, – попыталась улыбнуться Жаннин.
Она облокотилась на фургон, наблюдая, как Глория и Сюзанна помогали девочкам загружать вещи в многоместный автомобиль. Жаннин подумала, что ей следует помочь им, но чувствовала, что не может сдвинуться с места, завороженная видом здоровых загоревших ручек и ножек девочек, пока они забирались в машину со своими спальными мешками и рюкзаками. До слуха донеслась какофония свистков и аплодисментов, и Жаннин повернулась, чтобы посмотреть, как с другой стороны стоянки на Бьюлах-роуд выезжала машина, к заднему бамперу которой были привязаны развевающиеся ленточки. Ее мысли были так полны волнений, что ей потребовалось какое-то время, чтобы осознать, что это уезжали жених с невестой. Глория стояла возле Жаннин, наблюдая, как автомобиль Сюзанны выезжал со стоянки. Она опять посмотрела на часы.
– Я думаю, нам следует позвонить в полицию, – проговорила она. – Мы должны убедиться, что не было никаких аварий.
– Да, – согласилась Жаннин.
Она подумала, что им следовало позвонить в полицию еще час назад.
Снова она слушала, как Глория говорит по телефону строгим, ровным голосом, описывая проблему словами, которые Жаннин показались слишком мягкими для такой ситуации. Ей хотелось вырвать телефон из рук Глории и рассказать диспетчеру то, как она видит эту ситуацию, но она продолжала крепко сжимать свой собственный телефон.
– Они пришлют сюда кого-нибудь, чтобы переговорить с нами, – сказала Глория после того, как закончила разговор. – Хотя я надеюсь, что к тому времени, как они приедут, они нам будут не нужны.
Она посмотрела на Бьюлах-роуд, как будто надеялась увидеть синюю «Хонду».
– Не могу поверить, что это происходит, – сказала Жаннин. – Первый раз я позволила ей поехать куда- то самой, и теперь она… Кто знает, где она может быть?
Глория нежно обняла Жаннин за плечи.
– Я уверена, у нее все хорошо, – сказала она. – К тому же, Жаннин, Софи здорово провела время. Я была так рада, что она наконец-то могла повеселиться с остальными девочками. Я все никак не могу привыкнуть к тому, что ей, кажется, стало, намного лучше.
– Я знаю, – сказала Жаннин. – Но ей по-прежнему надо быть очень осторожной. Следить за потреблением жидкости и за своей…
– И за своей диетой, – закончила Глория за нее. – Мы были очень внимательны к ней, Жаннин. Мы были очень бдительны. Хотя она знает, что делать, чтобы позаботиться о себе. Она очень серьезна во всем, что касается ее состояния.
– Да, это так, – признала Жаннин. – Но все усложнилось из-за лечения, которое она сейчас проходит. Ее потребности в жидкости постоянно меняются.
– Она рассказала мне о Гербалине.
– Что она сказала о ней? – спросила Жаннин с любопытством.
– Что сначала терпеть ее не могла. Уколы были болезненными и все такое. Но она знала, что это лекарство намного улучшит ее состояние. И оно дало ей больше свободы по вечерам, позволяя не быть постоянно подключенной к аппарату.
– Так и есть.
Она вспоминала, как Софи плакала, когда толстая иголка в первый раз проколола ее вену. Но в последнее время она была такой храброй и даже сама протягивала руку для инъекций доктора Шеффера. Жаннин была обязана Лукасу и его дереву мужества за такую перемену.
– Это излечение? – спросила Глория. – Или просто лечение?
Жаннин вздохнула.
– Это зависит от того, кого вы спросите, – сказала она. – Врач, который проводит этот курс терапии, считает, что в конечном итоге излечит ее. Но предыдущие врачи Софи думают, что это лишь продлевает ее жизнь на какое-то время.
Она отвернулась от Глории, посмотрев в сторону дороги: слезы опять жгли ей глаза.
Глория пожала плечами.
– Даже если это так, по крайней мере, сейчас она может хорошо проводить время.
– Я думаю точно так же, – проговорила Жаннин, хотя знала, что лжет. Ее не могло успокоить временное облегчение страданий Софи. Ей хотелось, чтобы у Софи была нормальная жизнь, такая же нормальная, как у дочери Глории.
– Она такая чувствительная маленькая девочка, – заметила Глория. – Не то чтобы она была слишком восприимчива к тому, что люди о ней говорят, или что-то вроде этого. Но она чувствительна к нуждам других девочек. Брайана тосковала по дому в первую ночь, и Софи рассказывала ей анекдоты, чтобы отвлечь ее.
– Это похоже на мою девочку, – улыбнулась Жаннин. Софи всегда говорит о других девочках в больнице с сочувствием. Ей было так жаль, что они болели, как будто она не осознавала, что сама была одной из них.
– Она сказала, что волнуется за вас, – сказала Глория.
– За меня?
– Что вы будете чувствовать себя одиноко в выходные.
Жаннин покачала головой, прижимая кулак ко рту.
– Я не хочу, чтобы она волновалась за меня, – сказала она.
И все же она знала, что Софи всегда волновалась. Не раз уже Жаннин, стоя в больничном коридоре и заглядывая незаметно в палату Софи, видела бледное, покрытое веснушками, искаженное от боли и страданий лицо дочери, которое вмиг менялось – вдруг появлялась беззаботная улыбка, – как только Софи понимала, что мама может ее увидеть. И сейчас, где бы Софи ни была, она должна была знать, что Жаннин волнуется за нее. И это расстроит ее. Софи всегда брала на себя слишком много ответственности за чувства других людей.
Полицейская машина заехала на стоянку и отправилась к юго-восточному углу, замедляя ход по мере приближения к ним. Машина остановилась рядом с фургоном Глории, и все надежды Жаннин устремились к молодому офицеру, который вышел из автомобиля. Сам он выглядел чуть старше подростка. Она увидела немного обгоревший нос и то, как неуклюже он держался, будто вдруг оказался в полицейской униформе своего отца и не совсем понимал, как ее носить.
– Это вы две дамы с теми опаздывающими девочками-скаутами?
– Да, это мы, – ответила Глория, но Жаннин была поражена бесчувственностью его слов.
– Они должны были быть здесь в три часа, – продолжила Глория и рассказала ему об обратной поездке
