выдержите, ты останешься ужинать с газелями за одним столом. А вместо шитья мы с тобой лучше почитаем мистера Уильяма Шекспира у меня в библиотеке. Если ты, конечно, не против.
— Ну конечно, не против! — с жаром заверила дядю Люсинда. — И как вы только сумели остаться таким хорошим, дядя Эрл, когда рядом с вами все время живет тетя Эмили и…
Но стойкий муж тети Эмили не позволил Люсинде договорить.
— Я же просил тебя хоть немножечко сдерживаться, — сокрушенно покачал головой он. — Не то придется мне надеть на тебя намордник.
С этими словами дядя Эрл наклонился и очень нежно поцеловал Люсинду в макушку.
— Не расстраивайся. С годами придет и сдержанность. Иначе твой язычок будет отпугивать от тебя молодых людей, и никто не сможет в тебя влюбиться. Это же просто ужас, Люсинда! — усмехнулся он. — Ну, давай поднимайся.
Люсинда встала на ноги. Вслед за ней вылез из кресла и дядя Эрл. Хлопнув три раза в ладоши, он извлек из кармана два картонных прямоугольника.
— Как насчет того, чтобы отправиться в театр, Снуди? Надеюсь, твоя учительница разрешит нам это. А перед спектаклем мы успеем чудесно поужинать. Ресторан можешь выбрать сама.
Ничего не ответив дяде, Люсинда бросилась искать мисс Питерс, Она застала ее и мисс Нетти в комнате для работы. Проведя в гостиную мужа тети Эмили, учительница предпочла оставить его одного, ибо совершенно не представляла себе, что это за человек. Люсинда в несколько минут рассеяла все сомнения, которые могли возникнуть у мисс Питерс и у мисс Нетти на этот счет.
— Вам обязательно надо с ним подружиться, — уверяла она сестер. — Дядя Эрл — самый умный и самый добрый изо всех на свете! Видите, мисс Питерс, я вернулась с пикника, и ничего такого со мной не случилось! Никто нас с Тони не съел и не заколдовал. Ну, пожалуйста, я вас очень прошу! Отпустите меня с дядей Эрлом! Он меня пригласил на самое настоящее светское рандеву!
Тут Люсинда сложила вместе ладони и в мольбе простерла их к учительнице.
— Вы ведь не будете против, правда, мисс Питерс? Тогда пойдемте скорее в гостиную! Скажите ему, что мне можно!
Не дав сестрам опомниться, Люсинда схватила мисс Питерс за руку и со всею энергией, на которую только была способна, устремилась в гостиную.
Минуло каких-нибудь пять минут, а Люсинда уже облачилась в самый свой лучший наряд — шелковую юбку в клетку и блузку из китайского шелка, отделанную бархатом. Поглядевшись в зеркало, она осталась очень довольна собой.
И вот они уже стоят с дядей Эрлом на углу Бродвея. Люсинда взяла дядю за руку. Теперь она с надеждой вглядывалась в даль. Как ей хотелось бы, чтобы к ним подъехал не просто кэб, а кэб мистера Гиллигана! И мистер Гиллиган действительно появился. Люсинда тут же представила ему дядю Эрла. Когда экипаж тронулся, она с удовлетворением отметила, что теперь оба джентльмена чувствуют себя друг с другом, «как родственники». По причине столь полного родства душ, люк кэба решено было не закрывать, и беседа ни на мгновенье не прерывалась.
Ужинать Люсинда пожелала в кафе своего большого друга Луи Шерри.
— Как это хорошо — ужинать у друзей! — громко провозгласила она. — Особенно когда друзья помогают справиться со страшными неприятностями!
— Какие еще там неприятности, Снуди? — встревожился дядя Эрл.
— Неприятности были не у меня, а у Тони Коппино, — отвечала племянница.
И она в подробностях изложила все, что касалось лотка семейства Коппино, «подкупа» полицейского М’Гонегала и блестящей победы, которую одержал Джерри Хенлон над хулиганами.
— Теперь Тони Коппино — один из моих самых лучших друзей, — заключила она свой рассказ. — Я вас обязательно с ним познакомлю. Уверена, вы друг другу понравитесь.
— Я тоже, — ответил дядя и почему-то отложил вилку и нож.
Некоторое время он молча глядел на Люсинду, потом тихо проговорил:
— Знаешь, Снуди, я недавно где-то читал, что врачи изобрели прививку от дифтерии. Она называется антитоксин. Больному делают укол, и он перестает задыхаться. Если все это правда, значит, еще одна смертельная болезнь отступила.
И, снова вооружившись ножом и вилкой, дядя стал доедать рябчика. Люсинда пребывала в полной растерянности. Конечно, она очень обрадовалась, что врачи изобрели лекарство от дифтерии.
Но она совершенно не понимала, какая тут может быть связь с Тони Коппино? Правда, дядя Эрл часто останавливался, прежде чем доводил мысль до конца. В таких случаях надо было дождаться, пока он договорит. Так поступила Люсинда и в этот раз.
Минуту спустя ее терпение было вознаграждено. Вилка и нож дяди Эрла опять опустились.
— По-моему, в этом году, Снуди, ты как раз получаешь что-то вроде такой прививки, — объяснил он. — Не важно, что ты сейчас не отдаешь себе в этом отчета. Главное, в будущем тебя минует одна из страшнейших болезней.
Слова дяди привели Люсинду в еще большее изумление. Первый раз в жизни она ела сегодня рябчиков, и они очень ей нравились. Однако тут она просто забыла об ужине. Рука с вилкой замерла в воздухе. Нож опустился на скатерть. А Люсинда, не сводя глаз с дяди Эрла, спросила:
— От какой же болезни я получила прививку?
— Одни называют ее ханжеством, другие — сословной спесью, — ответил дядя. Главное, Снуди, получить нужную, дозу антитоксина, прежде чем эта болезнь до тебя доберется.
Тут Люсинду одолел такой хохот, что кусок рябчика попал не в то горло. Потребовалось срочное вмешательство Луи Шерри. Только после того как он похлопал девочку по спине, рябчик нашел правильный путь. Лицо у Люсинды еще было красным от кашля, глаза слезились, но она уже снова весело хохотала.
— Спорим, дядя Эрл, я никогда не стану принадлежать высшему свету. На что вы хотите со мной поспорить?
Дядя вдруг тоже начал смеяться.
— Я спорю с тобой на пять тысяч долларов, Снуди, — ответил он.
Пройдет десять лет, и он заплатит по этому счету Люсинде в своем завещании.
Увы, у нее самой к тому времени даже воспоминания не останется о давнем пари с дядей Эрлом.
В театре давали спектакль «Веселый монарх». Это была музыкальная комедия, и в главной роли блистал Фрэнсис Уилсон. Люсинда ни разу раньше его не видела. Великий комик заставлял публику кататься от смеха. Когда спектакль наконец кончился, у Люсинды от смеха болели бока.
— Вот настоящий гений комедии, — сказал дядя Эрл. — Не понимаю, почему большинство человечества относится к этому искусству с каким-то пренебрежением. Бывают в жизни моменты, когда без раздумий отдашь сто долларов, только бы тебя как следует рассмешили.
«Сто долларов! — подумала девочка. — Да это же просто гигантская сумма!»
— Не надо платить сто долларов, дядя Эрл! — поспешно проговорила она. — Обещаю, в следующую субботу я рассмешу вас бесплатно!
Из театра они возвращались домой в каком-то «чужом кэбе». Люсинда удобно устроила голову на плече дяди Эрла. Ее одолевала дремота. На разговоры у нее сейчас не было сил. Но с дядей Эрлом они умели даже молчать по-особенному. Так уж как-то сложилось, что он стал Люсинде ближе всех остальных родственников. Газели были почти такими же, как сама тетя Эмили. Даже мама и папа не всегда вели себя так, как, по мнению Люсинды, им полагалось. А вот дядя Эрл… Их с племянницей могли отделять друг от друга столы, стулья, городские кварталы и даже океаны. Но что бы там ни было, Люсинда всегда чувствовала, что дядя Эрл так же близко, как и сейчас, когда она дремлет у него на плече.
Родство этих двух душ было больше, чем могут значить слова, взгляды, смех. Люсинда, например, совершенно не могла обходиться без своих роликовых коньков. Но даже то счастье, которое испытывала она, колеся вдоль и поперек большого города, не шло ни в какое сравнение хотя бы вот с этой поездкой в кэбе. Экипаж мирно поскрипывал на ходу, а она сидела, вплотную придвинувшись к дяде Эрлу. От этого высокого и надежного человека на нее веяло спокойствием и поддержкой, и Люсинда не сомневалась, что дружба их — на вечные времена.
Во второй половине следующего дня девочку ожидал новый сюрприз. Мистер Гиллиган собственной
