размечать стекло. Ее первая линия, по мнению Тома, получилась идеально, также как и вторая и третья.
– Вы действительно чувствуете, что делаете. Довольная, она улыбнулась. У нее была крепкая рука, привыкшая к скальпелю, и ей нужно было только выбрать давление, соответствующее хрупкому материалу.
Она сидела, низко склонив голову над работой, когда услышала, что кто-то вошел в студию.
– Доброе утро, Том.
Подняв глаза, она увидела Алека О'Нейла, и ее рука застыла над стеклом.
– Привет, Алек, – сказал Том.
Алек, казалось, едва заметил ее. У него была с собой сумка для фотопринадлежностей, и он прошел через студию в боковую дверь, прикрыв ее за собой.
– А там что? – спросила она.
– Темная комната, – ответил Том. – Это Алек – муж Энни. Он заходит пару раз в неделю, чтобы обработать пленку, отпечатать фотографии или еще что-нибудь…
Она посмотрела на закрытую дверь темной комнаты и снова сосредоточилась на работе. При следующем ее движении от стекла отлетел осколок, и она быстро отдернула руки.
– Может быть, мне нужно надеть какие-нибудь перчатки?
– Нет, – сказал Том с оскорбленным видом. – Вы должны чувствовать, что делаете.
Она продолжила работу, поглядывая время от времени на часы, в надежде, что закончит раньше, чем Алек О'Нейл выйдет из темной комнаты. Следующая линия получилась кривой. Это оказалось не так легко, как выглядело вначале. Она повесила работу Энни на кухонное окно, и теперь, когда она лучше чувствовала труд, вложенный в нее, ей не терпелось взглянуть на нее еще раз, чтобы изучить с новой точки зрения.
Оливия отламывала с помощью плоскогубцев намеченный кусок стекла, когда дверь темной комнаты, скрипнув, открылась. Алек О'Нейл прошел в студию, и она впилась глазами в свою работу.
– Я оставил там негативы, – сказал он Тому.
– Те снимки каменной кладки, которые ты сделал с близкого расстояния, хорошо получились, – сказал Том.
Алек не ответил, и она почувствовала, что он смотрит на нее. Она подняла голову и сняла очки.
– Это Оливия Саймон, – сказал Том. – Оливия, это Алек О'Нейл.
Оливия кивнула, и Алек нахмурился:
– Я вас где-то видел.
Она положила плоскогубцы и опустила руки на колени.
– Да, вы меня видели, – сказала она, – но боюсь, что обстоятельства были не слишком приятными. Я была дежурным врачом в тот вечер, когда вашу жену привезли в отделение скорой помощи.
– Ах, да, – Алек слегка кивнул.
– Вы были… кем? – Том отодвинулся, чтобы получше рассмотреть ее.
– Я зашла, чтобы посмотреть на работы вашей жены, и они мне настолько понравились, что я попросила Тома давать мне уроки.
Алек посмотрел на нее так, как будто не слишком поверил ей.
– Ну, что ж, – сказал Он после паузы, – вы пришли к кому надо.
Казалось, он хотел сказать что-то еще, и Оливия задержала дыхание. Он махнул рукой.
– Увидимся через пару дней, Том, – он повернулся и вышел из студии.
– Вы были там, когда Энни умерла? – спросил Том, когда дверь за Алеком закрылась.
– Да.
– Почему вы не сказали мне об этом?
– Мне не слишком приятно вспоминать тот вечер.
– Но, Боже мой, мне кажется, это странно. Вы так не думаете? Мы стояли прямо здесь, – он показал на фотографию Энни, – и говорили о ней, и вы не сказали ни слова.
Она подняла на него глаза. Его густые светлые брови соединились, демонстрируя неодобрение, а глаза покраснели.
– Разве не бывает таких вещей, о которых невозможно говорить? – спросила она.
Он отодвинулся от нее, и она поняла, что невольно задела его за живое.
– Да, вы правы, – он тряхнул головой, отбрасывая эмоции, всколыхнувшиеся внутри него. – Это не значит, что нужно наскакивать на вас. Давайте вернемся к работе.
Оливия снова взялась за работу, но прорезая линии, прикидывая размеры, она чувствовала его озабоченное молчание и понимала, что рядом с ней еще один мужчина, который любил Энни Чейз О'Нейл.
ГЛАВА 9
