— В таком случае, Том, — отрезала она, — боюсь, ты совершенно лишился рассудка. Как это прискорбно.
— Какая удивительная идея, — пророкотал мамонт.
Том вышел из себя. Он беспомощно окинул взглядом музей.
— Так… так вы мне не верите?
— Конечно нет! — завопил трубкозуб. — Какая чушь.
— Вздор и чепуха! — подхватил панголин.
— Хорошо же! — громко крикнул Том. — Тогда я вам докажу!
Он сердито направился к чулану и рывком распахнул дверь.
— Кто хочет пойти со мной?
— Куда именно? — пророкотал мамонт.
— Туда! — крикнул Том, махнув рукой в сторону зала и чувствуя, как кровь закипает в жилах. — В макет, в Прошлое, куда бы то ни было!
Почему они не понимают?
— Успокойся, старина, — попросил мамонт. — Не горячись.
— Бедняга тронулся, — прошептал муравьед.
— Слишком долго здесь торчал, — согласился осетр. — Я слышал, у иглобрюхов бывают похожие проблемы — они тоже считают, что могут съеживаться.
— Но, Том, старина, — протянул орангутанг, глядя на макет и задумчиво почесывая затылок. — Даже если бы мы тебе поверили, тебе не кажется, что мы слегка… великоваты?
— Не все мы, — услужливо подсказал муравьед. — Может, мышь или землеройка…
— Но ты не сможешь взять с собой землеройку, — объявил носач. — У них там — все за одного, один за всех, а их попросту слишком много.
— Но меньше, чем толпы, что пройдут по земле в Судный день! — пропищал кто-то.
— Видите, что я имею в виду? — спросил носач.
Том оглянулся и увидел рядок грызунов, сидящих на краю выдвижного ящика.
— Или вы не видите миллионы мышей, выстроившихся у врат? Или вы не слышите пения труб? — воззвал проповедник, поднимая костлявую лапку к потолку.
— Мы видим! Мы слышим! — вторили ему хором мыши и землеройки.
— Многие призваны!
— Но немногие избраны!
— Братья и сестры, — пропищал проповедник. — Если человеку, мамонту или сумчатому нужна наша помощь, мы охотно окажем ее. Выстоим или падем вместе.
— Аллилуйя!
Мыши и землеройки разом вскинули в воздух сжатые в кулачки лапки, и их писк разнесся по залу. Муравьед снисходительно улыбнулся.
— Вот видишь, Том? Добровольцев множество.
— Но быть маленьким вовсе не обязательно, — пояснил Том, уже сожалея о том, что сам подсказал предмет для долгих споров. — На самом деле мы попадем не в этот макет, а…
— Значит, лучше подойдет кто-то кусачий? — предположил дикобраз. — Тогда горностай. Он парень узкий, и зубы острые.
— А как насчет древесной лягушки? Она ядовита, а там обязательно будет вода.
— Лягушки — хорошие пловцы, — согласился мамонт, кивая огромной головой. — Если дело касается воды, я всегда голосую за лягушку.
— Но он говорил что-то о полете — так, может, взять птицу?
— Колибри совсем крошечные…
— Но даже двух слов связать не могут, — вмешался дикобраз. — Совершенно бестолковые. Скажите мне, кому тут удалось хоть раз связно побеседовать с колибри?
Гул голосов затопил зал — громко обсуждались преимущества и недостатки каждого мелкого млекопитающего, птицы, рептилии или рыбы, и Том понял, что так ничего и не добьется.
— Может, я смогу чем-нибудь помочь? — предложил, растягивая слова, скрипучий голос откуда-то со стропил.
Разговоры мгновенно смолкли, и все животные подняли взгляды на потолок.
— В конце концов, мы кое-что уже пережили вместе, верно, Том?
Посмотрев на балкон, мальчик разглядел на перилах знакомый силуэт. Там сидел гигантский орел, и Том никогда еще не был так рад его видеть.
Глава 19
ПТИЦА ОБЪЯСНЯЕТ
— О боже, — чуть слышно произнес мамонт. — Веселый бродяга вернулся. Спокойней, друзья.
Заяц-беляк, испуганно пискнув, спрятался за лапой бурого медведя.
— Грозные когти, острый клюв и никаких мозгов, — презрительно фыркнула дронт, на всякий случай отступая на свое возвышение.
— Птичьи мозги, — поправил ее дикобраз. — И прямиком с биллабонга. [31]
Не обращая внимания на оскорбления, орел спикировал вниз и, клацнув когтями, приземлился на гладкий каменный пол.
— Не волнуйтесь, ребятки, нет никакой нужды так язвить. Я прибыл сюда не затем, чтобы рвать вас на части, — проворчал он. — Пока что.
Затем огромная птица повернулась к Тому и уставилась на него злым желтым глазом.
— Я всего-то и хотел, что перекинуться словечком с юным Томом. Наедине.
Мальчик с вызовом встретил взгляд орла. Он помнил, как тот заставлял его делать то, что он вовсе не собирался.
— Снаружи, — добавил орел.
— Зачем?
— Просто на пару слов, — небрежно бросила птица и обвела животных презрительным взглядом. — Подальше от этого загородного клуба.
Очевидно, орел понял, что не смог убедить Тома.
— Полагаю, — заговорщически прошептал он, подавшись вперед, — давно пора ознакомить тебя с некоторыми вопросами… касательно путешествий. — Орел кивнул на макет города. — Если ты улавливаешь, о чем я.
Том на мгновение задумался. Меньше всего на свете ему хотелось ввязаться в очередное приключение, но что-то говорило ему, что орлу можно верить, каким бы страшным он ни выглядел. В конце концов, в этом музее он один представлял, о чем идет речь, и к тому же однажды уже спас мальчику жизнь.
— Ты обещаешь, что ничего не случится?
— Честное скаутское, приятель, — прошептал орел. — Поднимайся на борт, и мы маленько прогуляемся.
— На борт? Ты хочешь сказать, мы куда-то полетим?
— Само собой, я же птица. Кроме того, пешая ходьба никогда меня не увлекала.
Том неуверенно посмотрел на огромного орла. Его огромные когти поскальзывали по гладкому каменному полу.
— Обещаешь, что мы не полетим далеко?
— Да-да-да! Хватит лепетать, залезай.
Том вздохнул. Разве у него был выбор?
— Ладно.
