Более половины английских монет в этом кладе отчеканили после 1023 г., то есть после последней выплаты дани датчанам, которая, согласно «Англосаксонской хронике», произошла в 1018 г. Удивляться тому, что английское серебро попадало в Скандинавию еще долгие годы после этого, не следует, ибо и Кнут и его сыновья пользовались услугами скандинавских наемников, получавших в уплату за свою службу деньги, для сбора которых в Англии существовал специальный налог — войсковой, или «
Англичане не только изымали из обращения свои собственные старые монеты, но также перечеканивали любые деньги, какие только могли ввозиться из-за рубежа. Еще задолго до реформ Эдгара Англия проводила политику, направленную на то, чтобы не допустить хождения иностранного серебра, и редкость чужеземных монет в английских кладах говорит об успехе предпринятых для этого мер. На Британских островах встречаются иностранные монеты X–XI веков, но не в тех областях, на которые распространялась власть английских королей[194]. В силу того, что привозное серебро не было в Англии законным платежным средством и англичане проводили очень действенный валютный контроль, английские клады не в состоянии предоставить надежной информации о том месте, откуда поступало серебро, из которого в этой стране делались монеты. Так, отсутствие в находках X века из Уэссекса и Мерсии куфических монет нельзя считать доказательством того, что таковые не ввозились в страну. На самом деле, в силу некоторых соображений, о которых речь пойдет ниже, можно полагать, с долей вероятности, что в конце IX — начале X века куфическое серебро попадало в Англию, но там подвергалось перечеканке[195]. По-видимому, единственную надежду установить источник металла, использованного при производстве английских монет X века, дает спектроскопия в гамма-лучах[196].
Денежные системы других европейских стран не знали столь тщательного контроля, как в Англии, не были они и настолько централизованными; но современные исследования позволяют датировать многие выпуски европейских монет с гораздо большей точностью, чем это было возможно в прошлом. Пример тому — разработки, благодаря которым были с относительно небольшой погрешностью датированы самые поздние германские монеты из клада, найденного в Гандарве.
Идентификация и датировка монет эпохи викингов, будь они арабскими, германскими, английскими или скандинавскими, является необходимым основанием для изучения скандинавского материала. Предстоит сделать еще очень многое, но и сейчас известно достаточно, чтобы показать, как велико значение нумизматических свидетельств для осмысления этого периода[197]. Некоторые характеристики этого материала уже ясны и должны учитываться в любых рассуждениях о процессах, развивавшихся в то время. В дальнейшем, разумеется, будет проведен гораздо более тонкий анализ распределения монет и возможных кладов, но маловероятно, чтобы при этом исказились основные контуры той картины, которую можно наблюдать уже сейчас. Конечно, будут и свежие находки, но они, скорее всего, не опровергнут основополагающих гипотез, ибо, исходя из прежнего опыта, новые клады, как правило, вписываются в уже заданные рамки.
Одной из самых интересных и примечательных особенностей скандинавского материала является редкость европейских серебряных денег IX века. Это был век нападений на Западную Европу, значительные области которой уже давно были знакомы с монетой. Согласно хроникам того времени, нападавшие требовали в качестве дани огромные суммы, а к тому же еще захватывали немалую добычу. Сообщается, что в 845 г. Карл Лысый отдал викингам серебра на сумму в 7000 фунтов за то, чтобы они оставили долину Сены; в течение 861 г. франки платили им дважды. Сначала по сведениям хроник — 5000 фунтов серебром, а затем — 6000 фунтов серебром и золотом; в 877 г. от норманнов с Сены удалось откупиться при помощи 5000 фунтов серебром. Это лишь несколько выплат, отмеченных франкскими источниками того времени, и, по подсчетам, общий итог за этот период составил 685 фунтов золота и 43 042 фунта серебра. Сообщения хроник могут быть и преувеличенными, но нет сомнения, что скандинавам в то время передавались изрядные суммы[198]. Подобное происходило и в Англии, хотя английская хроника не передает таких подробностей. В 865 г. жители Кента заключили мир с нападавшими и обещали им дань, «но разбойники ускользнули и продолжили свои набеги», потому что «знали, что грабеж исподтишка принесет им больше денег, чем мир»[199]. В свете этих источников непонятна редкость английских и франкских монет IX века в Скандинавии. Во всей Скандинавии их найдено только 125, причем они поделены примерно между пятьюдесятью объектами раскопок, в числе которых немало кладов гораздо более позднего периода[200]. Одно из объяснений редкости английских и франкских монет в то самое время, когда, по всем сведениям, викинги получали крупные суммы, состоит в том, что первые искатели наживы не имели привычки к деньгам и поэтому быстро пускали каждую оказавшуюся у них в руках монету на украшения или слитки. Это звучит неубедительно. Если викингов интересовал лишь вес металла, то едва ли для них имело значение, в монетах или в слитках находится их серебро.
В любом случае, у нас в изобилии есть свидетельства, предполагающие, что жившие в IX веке скандинавы не испытывали отвращения к монете. В то время как западноевропейские монеты IX века встречаются в Скандинавии редко, арабских там много. Правда, их находят преимущественно на Готланде и в восточной Швеции, а не в Норвегии и Дании, но обращение готландцев и шведов с попавшими к ним в руки монетами дает хотя бы намек на то, каким могло быть отношение к ним у датчан и норвежцев. Если шведы употребляли и хранили куфическое серебро, то кажется естественным, чтобы в это же самое время датчане и норвежцы поступали таким же образом с оказавшимися в их распоряжении франкскими и английскими деньгами. Действительно, в западной Скандинавии известно несколько кладов куфических монет IX века; их относительная малочисленность в Норвегии и Дании по сравнению с восточной Скандинавией объясняется не обычаем переплавлять монеты, а тем фактом, что в то время они достигали западной Скандинавии в очень небольшом количестве[201]. Лишь в конце IX века их объемы возросли. Объяснение такой же редкости европейских монет в это же самое время должно быть аналогичным — в Скандинавию их попадало очень мало. Фактически малочисленность английских и франкских монет вызывает удивление лишь в том случае, если предположить, что викинги привозили собранную ими дань обратно в Скандинавию. Однако есть основание думать, что грабители не забирали своих трофеев домой, а использовали их как средства, необходимые для того, чтобы обосноваться на новом месте. «Англосаксонская хроника» описывает, как в 896 г. распалась армия Хастинга: «Датская армия разделилась, одна часть направилась в Восточную Англию, а другая в Нортумбрию; а те, у кого не было денег, добыли себе корабли и поплыли на юг через море к Сене». Смысл ясен — у тех, кто поселился в Восточной Англии и в Нортумбрии, деньги были; именно для того, чтобы их приобрести, они и вступили в грабительские отряды, а, получив желаемое, не вернулись в Данию, а основали колонии. Если посмотреть на набеги викингов с этой точки зрения, то есть как на прелюдию к созданию поселений, противоречие между сведениями хроник и содержимым кладов больше не будет казаться неразрешимым.
Изучение распределения монет в целом интересно и плодотворно, но нумизматические данные оказываются наиболее ценными, когда серебряные деньги находят, а затем и изучают в составе кладов. К несчастью, многие из последних были разъединены, ибо еще относительно недавно внимание уделялось не столько им самим, сколько отдельным монетам, и музеи были готовы обменивать или продавать свои образцы, не фиксируя должным образом первоначальный состав кладов, из которых они происходили. Однако в тех случаях, когда структура клада известна, либо потому, что ее тщательным образом зафиксировали, либо, что чаще, благодаря тому, что клад остался в целости и сохранности, изучение клада дает гораздо больше, чем может дать изучение разрозненных монет. Прежде всего даже тогда, когда тот или иной экземпляр поддается датировке, это позволяет установить лишь одну временную границу; монета,
